— Итак, что ты скажешь? — спрашиваю я. — Ты будешь моим шафером?
Он издает смешок, недоверчиво качая головой. — Да, но при одном условии.
— Каком?
— Прекрати задавать мне важные вопросы сразу после того, как я перестану злиться на тебя.
Моя голова откидывается на стену. — О, чувак. Я планировал поспорить с тобой прямо перед тем, как попросить тебя стать крестным отцом нашего будущего ребенка.
Он поворачивается и бросает на меня многозначительный взгляд. — Как будто ты хочешь, чтобы
Кэм мгновенно отворачивается, тяжело выдыхая. — Я не знаю, чувак. Это разговор на пять кружек пива.
— Хорошо, что мы открываем бар, не так ли?
18
Маленькие девочки мечтают о дне своей свадьбы. Они представляют, как она будет выглядеть, какое платье наденут и кого пригласят. А я? Я всегда представляла, кто будет стоять на другом конце прохода. А с пятнадцати лет я представляла себе Хейса.
Конечно, я говорила себе, что этого никогда не случится. Что он никогда не увидит во мне ничего, кроме младшей сестры своего лучшего друга. Но все равно было забавно фантазировать и представлять, как это будет.
Если бы только та девушка могла увидеть меня сейчас - в мамином свадебном платье, с завитыми волосами и фатой на голове.
Хейс не шутил, когда говорил, что хочет жениться на мне как можно скорее. Он очень нетерпелив. Когда два дня назад мы пошли в здание суда, чтобы получить разрешение на брак, он чуть не попытался жениться на мне там. Но если мы собирались сделать это таким образом, то не было смысла говорить об этом родителям.
К тому же, это кажется более особенным.
— Я хорошо выгляжу? — спрашиваю я свою маму.
Она промокает салфеткой под глазами, кажется, в миллионный раз с тех пор, как вошла. — Ты прекрасно выглядишь, милая. Я всегда знала, что из тебя получится такая великолепная невеста.
Я улыбаюсь, еще раз глядя на себя в зеркало. Честно говоря, я не могу поверить, что мы здесь. Даже за ужином в тот вечер с Мали мы едва ли даже рассматривали возможность того, что предложение было тем, что он имел в виду под
Когда я слышу звук шагов, поднимающихся по лестнице, я также слышу, как Мали ворчит себе под нос. И мне, вероятно, следует упомянуть, что я еще не рассказала ей ни о
— Твой парень чертовски странный, — говорит она, входя в комнату, ее глаза сосредоточены на телефоне. — Он не позволил мне войти в парадную дверь. Настоял, чтобы я зашла сзади и сразу поднялась наверх по какому-то поводу — Она поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, и замирает. — Ты в свадебном платье.
Я ухмыляюсь. — Ничто не проходит мимо тебя, не так ли?
В этот момент она видит мою маму, сидящую в кресле, тоже нарядную, и ее глаза расширяются, когда она снова смотрит на меня. — Т-ты выходишь замуж? Например, сегодня? Прямо сейчас?
— Да, — медленно произношу я. — И, если ты будешь моей подружкой невесты, твое платье висит в ванной.
Она идет в ванную и хватает платье, затем возвращается, все еще глядя на меня как на сумасшедшего. — Как давно ты беременна?
— Она не такая, — говорит ей моя мама, сопровождая это воздушными цитатами.
Но она только вздыхает, как будто она знает о том, беременна я или нет, больше, чем я сама. — Все в порядке, милая. Я понимаю, как важно подождать, пока не пройдут три месяца, чтобы рассказать людям.
О, ради всего святого.
Мои глаза встречаются с глазами Мали, и она, должно быть, в состоянии видеть, что мы с ней не в ладах по этому поводу, потому что она прижимает кулак ко рту, чтобы удержаться от смеха, затем отвлекается на одевание.
Я никогда не понимала всей этой традиции
Тем не менее, когда моя мама проверяет, все ли у меня есть, я не пытаюсь ее остановить. Такие мелочи делают ее счастливой. Хотя, когда она кладет руку мне на низ живота, и говорит:
— Мама! — Я отталкиваю ее руку. — Опять же, я не беременна.
Она улыбается. — Конечно, милая.