Капрал Серов: год 1757

Когда вернусь – не знаю. Вахты по моей должности идут полгода и полтора года. Людей не хватает, сами понимаете. Потому руководство настоятельно упрашивает меня остаться еще на один сезон. Но за меня не беспокойтесь, у меня все хорошо. И в чем-то я даже счастлив. Ведь я участвую в большом деле, о котором потом много лет подряд будут писать в учебниках истории.

Буду писать по возможности. Если от меня полгода нет вестей – не переживайте. Отправка корреспонденции тут нерегулярная. Да и на тему писать письма я не большой умелец, уж извините.

Желаю вам крепкого здоровья! Привет брату!

Ваш сын Георгий».

– Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – Синево! – провозгласила женским голосом электричка, и вагон дернулся, набирая ход.

Я свернул листок и положил его обратно в конверт. Глянул адрес отправителя и с удивлением посмотрел на толстого мужика напротив.

– Это где вообще?

Толстяк махнул рукой.

– А, не бери в голову. Если вдруг попробуют нагрянуть в гости – то переведу тебя на другой адрес. Мало ли таких точек на Севморпути? Но в целом-то как? Нравится письмецо-то? По стилю похоже будет?

Я пожал плечами:

– Ну, почерк точно мой. А стиль… не знаю. Никогда не писал бумажных писем.

– Ну ничего. Научишься. Было бы желание. Да, малец? Есть оно – желание-то?

Мне стало немножко стыдно. Все-таки родня. Как они там?

– И сколько ты уже таких писем послал?

– Это уже второе. Как и договаривались, письма буду слать каждые полгода.

Я отвернулся к окну вполоборота и спросил, стараясь, чтобы голос не дрогнул:

– А какой-нибудь ответ получить можно будет?

Молчит.

Вздохнул, повернул лицо и напоролся на тяжелый взгляд желто-карих глаз. Добродушная улыбка с лица мужика куда-то пропала.

– Нет.

– Почему?

– Потому что.

Вот как?

– Очень информативно.

– Они еще не родились, малец. И от тебя зависит, родятся ли вообще.

Я вскинул брови и покосился на конверт.

Мужик махнул рукой и выхватил у меня письмо.

– Ты, малец, голову-то себе парадоксами не забивай. Говорю – с твоими все в порядке, письмо они получат. Веришь?

Мне стало как-то неприятно. Грубо отвечаю:

– А ты не Господь Бог, чтобы тебе верить.

Мужик поперхнулся, быстро достал из нагрудного кармана грязный носовой платок и шумно высморкался. Откашлялся в сторону, протер ладонь платком и сказал:

– Ну смотри сам. Я свою часть уговора блюду. Ты уж тоже постарайся, хорошо?

Пожимаю плечами. Будто у меня выбор есть, ага.

– Куда ж я денусь. Что там? Шпиона поймать надо или еще чего?

Думал – заржет в своем фирменном стиле, ан нет. Он изобразил на толстой морде нечто вроде смущения и, глядя в сторону, проговорил:

– Да я и сам не уверен. Видишь ли, какая штука. Один из игроков сделал ход. Да такой, знаешь, на тоненького. Ну вот как я Чичагова от воспаления легких твоими руками спасал, так и этот что-то такое делает. Что-то мутит, мутит… А я все в толк не могу взять, что именно. Если честно – я бы даже не догадался, что на моей земле играют. Просто недавно обратил внимание, что у меня появилось право на ответное вмешательство. Ответное, понимаешь? А на что отвечать, скажи мне? Это не дуболом Юнас, не боевик с кучей приметных инородных вещей. Какой-то уж очень хитрый субчик…

Мужик допил банку, одним движением смял ее и бросил под сиденье. М-да. Все-таки он не меняется. Аккуратность и чистоплотность – не его стиль.

– От меня-то чего хочешь, старый? Я, знаешь ли, намеков не понимаю. Молодой, глупый, все дела. Ты уж как-нибудь поконкретнее цели ставь, что ли!

Толстяк снова не принял шутливый тон. Посмотрел все так же тяжело, придавливая взглядом. Потом залез во внутренний карман куртки, достал смятую бумажку, небрежно расправил ее и показал мне.

– Знаешь его?

На листке синей шариковой ручкой был сделан достаточно неплохой шарж. Знакомое лицо. Круглое, щекастое, в парике с буклями…

– На генерала нашего похож, Василия Абрамовича. Я, правда, его только издалека видел…

– Верно, малец. Он самый, Василий Абрамович Лопухин. И племянница его, Машка. И еще зятек, Петрушка Черкасский. Где-то рядом с ними трется чужак. Они его знают в лицо. Они с ним разговаривали. Он уже как-то влияет на их судьбы. И мне это очень не нравится, малец. Очень.

Чего он хочет-то, не пойму?

– Мне что, этого чужака найти, поймать и убить?

Мужик поморщился.