Каприз Олмэйра

Следуя радушному приглашению Олмэйра, моряки с фрегата расположились лагерем у него на дворе по ту сторону канавы, за кустами, вокруг ярко пылавших костров. Найне удалось вывести отца из апатии, и он вовремя спустился к пристани и встретил офицеров при самой их высадке. Командовавший моряками лейтенант принял его приглашение и вошел к нему в дом, причем заметил, что Олмэйр-то им и нужен, — «хотя, — прибавил он, — это едва ли будет приятно Олмэйру». Олмэйр как будто и не слыхал его слов. Он рассеянно пожал руки гостям и повел их к дому.

Он сам не понимал, что он говорит, и потому по нескольку раз повторял свои приветствия, чтобы казаться непринужденным. Волнение хозяина не укрылось от глаз офицеров, и старший из них вполголоса сообщил своему подчиненному, что сильно сомневается в трезвости Олмэйра. Молоденький сублейтенант засмеялся и шепотом выразил надежду, что опьянение не помешает белому человеку предложить и им по стакану вина. «Он непохож на преступника», — прибавил он, подымаясь вслед за Олмэйром на веранду.

— Нет, он, скорее, дурак, чем негодяй; я кое-что слышал о нем, — возразил старший.

Они уселись вокруг стола. Олмэйр дрожащими руками мешал коктейль и предлагал стаканы направо и налево и пил сам, с каждым глотком чувствуя себя сильнее и увереннее.

Он не знал о судьбе, постигшей бриг, а потому и не подозревал истинной цели посещения офицеров. Ему в общей, так сказать, форме представлялось, что власти что-то проведали о торговле порохом, но он не опасался ничего, кроме каких-нибудь мимолетных осложнений. Осушив стакан, он принялся развязно болтать, развалившись и перекинув одну ногу через ручку кресла. Лейтенант сидел верхом на стуле с папиросой в углу рта и, лукаво улыбаясь, слушал его болтовню. Младший лейтенант облокотился на стол, положил голову на руки и сонно поглядывал кругом в оцепенении усталости и под влиянием джина. Олмэйр разглагольствовал:

— Так приятно увидать здесь белые лица. Я много лет прожил в этих местах одиноко. Малайцы, вы сами понимаете, не компания для белого; к тому же они сами белых терпеть не могли; они не понимают ни наших вкусов, ни наших привычек. Притом все они — отъявленные мерзавцы. Кажется мне, что на всем восточном побережье единственный постоянный житель из белых людей, это — я. К нам иногда заезжают гости из Макассара или Сингапура — купцы, агенты, ученые-исследователи, но и то редко. Приезжал сюда один такой, год тому назад, или больше. Он жил у меня в доме — пил с утра до ночи. Прожил всего несколько месяцев, и когда иссяк запас спиртного, привезенного им с собой, он вернулся в Батавию с готовым докладом о минеральных богатствах центральных участков острова. Ха-ха — ха! Недурно, не правда ли?

Он вдруг запнулся и уставился на гостей бессмысленным взглядом. Пока они смеялись, он повторял все ту же старую повесть: «Дэйн умер, все мои планы рухнули. Конец надеждам, конец всему». Сердце его упало. Он почувствовал какую-то смертельную слабость.

— Очень недурно! Превосходно! — вскричали оба офицера.

Олмэйр стряхнул с себя уныние с помощью нового приступа болтливости.

— А как насчет обеда? С вами есть повар. Это прекрасно. На заднем дворе имеется кухонный навес. Я могу дать вам гуся. Вы взгляните на моих гусей — единственные на всем восточном побережье. Может быть, на целом острове нет таких гусей, как у меня. Это и есть ваш повар? Прекрасно. Али, покажи кухонный навес этому китайцу и скажи мэм Олмэйр, чтобы она отвела ему там местечко. Моя жена, господа, не выходит к гостям, а дочка, может быть, и покажется. Тем временем не угодно ли еще выпить? День сегодня жаркий.

Лейтенант вынул сигару изо рта, критически осмотрел пепел, стряхнул его и обратился к Олмэйру.

— У нас к вам очень неприятное дело, — сказал он.

— Очень жаль, — отвечал Олмэйр, — Но надеюсь, что не слишком серьезное?

— Если вы находите попытку взорвать на воздух по меньшей мере сорок человек делом несерьезным, то вряд ли кто-нибудь с вами в этом согласится, — резко возразил офицер.

— Взорвать на воздух? Что такое? Я ничего об этом не знаю! — воскликнул Олмэйр. — Кто это сделал? Или кто покушается на это?

— Человек, с которым вы имели дела, — отвечал лейтенант. — Он был известен здесь под именем Дэйна Марулы. Вы продали ему порох, которым был нагружен захваченный нами бриг.

— Как вы узнали о бриге? — спросил Олмэйр. — Я понятия не имею о том, что он шел с грузом пороха.