Капризная с-сука

Узнать, что там, дома, произошло. – он заставил себя перестать играть желваками на скулах, – Не сомневаюсь, что какое-то время они, то есть, дежурная смена учёных на Станции, поддерживали связь с… э-э… погибающими. И прожили после Катастрофы достаточно долго, чтоб принять какие-то… Решения. И записать всё происходившее. Хотя бы в вахтенный журнал. И внести в память компьютеров.

Потому что запасов кислорода, насколько я знаю, на Станции имелось максимум на два года. И продуктов – на год.

– Ну, продукты-то можно, при разумной экономии, растянуть, сэр, – это, как всегда немного растягивая слова, высказался сержант Лютер Вайс, кок-диетолог, – Но вот кислород… Можно ведь, вроде, добывать и из воды, сэр? Электролизом. Раз электроэнергия есть. А вода… Я слышал, имелась и там, на Луне? Где-то под почвой?

– Верно, сержант Вайс, вода там кое-где имелась. Но – не в районе Станции. Её ведь поэтому так и строили – на монолитном базальтовом плато, чтоб случайно не разрушили никакие лунотрясения, или просадки сыпучих грунтов. Так что с водой… Впрочем, зачем гадать. Зонды номер три и четыре показали чётко и однозначно: лунная Станция находится там же, где находилась, когда мы улетали. И внешне выглядит… Неповреждённой. – капитан вывел нажатием кнопки изображение Станции на главный экран, – Во-всяком случае, с высоты километра. Но и – абсолютно необитаемой. Нет даже навигационных огней. Молчат и радиомаяки для автонаведения ракет.

Следовательно, прежде чем окончательно что-то по поводу нашего статуса и дальнейших действий решать, нам в любом случае придётся посетить это последнее прибежище человечества. Ознакомиться с тем материалом, который наверняка поступал к ним в процессе… э-э… агонии нашей цивилизации. Нам нужно узнать. Точно узнать.

Сможем ли мы вернуться на родину…

Хоть когда-нибудь!

Збигнев Честны, главный инженер технических коммуникаций, не пошёл в свою каюту после окончания вахты, практически совпавшего с завершением расширенной чрезвычайной планёрки, как это дело обозначил до её начала капитан Сигурд Пауэлл. Вместо этого Збигнев направился в тренажёрный зал. Однако спокойно, в гордом одиночестве, «покачать железо», как он было собирался, чтоб успокоить взвинченные нервы, не получилось: туда же заявился и младший лейтенант Джером Гастингс, третий пилот.

– Привет, Збигнев.

– Здравствуй, Джи.

После привычного обмена приветствиями они расселись и разлеглись на выбранных снарядах: Честны собирался качать дельтавидные мышцы, Джером – икры.

Минут пять царило напряжённое молчание, если не считать усиленного сопения, скрипа блоков, и рычания: профессионалы предавались работе с максимальной отдачей. Первым остановился Джером. Дождался, пока закончит и Збигнев. После чего сказал:

– Херня всё это. Мне кажется, капитан специально сильно преувеличивает опасность. И если не посылает вниз, на Землю, челнок с первой партией учёных и техников, так не из боязни их заражения. А по каким-то другим причинам.

Ну не могла тут вся эта понасозданная хрень давным-давно не сдохнуть! Или попросту – не испариться, если это были яды! За восемьдесят-то лет!..

Збигнев отвечать не торопился. Вместо этого, отдуваясь, некоторое время делал вид, что старательно закрепляет на тренажёре для пресса дополнительный блин. Тон его, когда всё же ответил, оптимизмом не лучился:

– Хрень запросто могла не сдохнуть. Может, конечно, я не Йошидо, но кое-что в биологии понимаю. Есть такие организмы – ну, микроорганизмы! – которые и в виде спор, и в виде цист, да и в нормальном состоянии могут запросто жить, что в жерлах подводных вулканов, при температуре плюс четыреста, что в космическом вакууме, при минус двухста: в далёком двадцать первом веке такие сверхустойчивые штаммы впервые обнаружили на наружной поверхности какой-то там орбитальной космической станции. И они там вполне себе процветали. Так что в этом пункте я с капитаном согласен. Поскольку при нормальной-то, комнатной, температуре выжить всему этому дерьму – как два пальца обо…ать!.. Что же до ядов…

Они, конечно, могли и испариться, и разложиться…

Что не гарантирует поступления их новой порции из какой-нибудь хитрой автоматической ловушки, когда какой-нибудь идиот спустится и попробует пошарить по опустевшим улицам! Система «мёртвая рука»!

Так что нефига нам туда, вниз, соваться, пока точно не будем знать, что там произошло. Или у тебя просто руки чешутся подержаться за штурвал посадочного модуля? – Честны наконец посмотрел в глаза Джерома. Убеждённость в своих словах там определённо имелась. Джером, дёрнув щекой, буркнул:

– Да, я про такое дело тоже слышал. Ну, минимум-то знаний по биологии… И тактике партизанской войны, и систем адекватного ответа на нападение, впихивают и в нас, вояк. Но ты не останавливайся – я же вижу, что ты не закончил мысль.

– Верно. Не закончил. Вот что значит жить тесной замкнутой кучкой целых восемнадцать лет. – Збигнев невольно усмехнулся, пожав плечами, – Я хотел сказать и вот ещё что. Неприятное и фатальное.