Капризная вдова

– Харт[2], – сказала она просто, стараясь, чтобы голос не дрожал и не выдавал ее состояния.

– У вас плохо с сердцем?

Она взглянула на него, и ее губы тронула улыбка.

– Вы не поняли. Меня так зовут – миссис Фредерик Харт.

Его лицо прояснилось – он наконец узнал ее.

– Так вы вдова Фредди Харта! О господи, я же как-то встретил вас в Театре на Друри-лейн! Помню, еще подумал, что вы самое восхитительное создание, какое мне довелось увидеть! – Внезапно он замолчал, потом добавил: – Он, кажется, застрелился?

– Да.

Она наблюдала за ним, ожидая, пока до него дойдет весь ужас ее положения. Лицо Брэндиша приняло отчужденное выражение, и опечаленная Генриетта перевела взгляд на резвившихся на лугу ягнят. Увы, очень немногие люди верят, что она непричастна к самоубийству мужа. Как объяснить им, что фактически она даже не успела толком его узнать, что наутро после венчания она проснулась в постели с человеком, по сути, малознакомым, даже чужим?

Ее невеселые размышления прервал сердитый голос Брэндиша.

– Значит, вы считаете, что я такой же испорченный, как Фредди?

– А разве нет? – удивилась она.

В его голубых глазах мелькнул яростный огонек, красивое лицо окаменело. У нее испуганно екнуло сердце – неужели он оскорбился? И все же она выдержала его взгляд.

– Будь вы мужчиной, – помолчав, сказал он сдавленным от сдерживаемого гнева голосом, – я бы заставил вас ответить за эти слова. Женитьба на вас, безусловно, относится к числу заслуг покойного Фредерика, но при всем том, вынужден заметить, он был вспыльчивым, падким до денег глупцом, который якшался со всякой швалью и соблазнял невинных девушек!

Генриетта гордо подняла подбородок. Она не могла допустить, чтобы кто-то втаптывал в грязь ее и без того не слишком приятные воспоминания о Фредерике.

– А разве вы, мистер Брэндиш, – воскликнула она, – высоконравственный человек? Что вы только что делали здесь со мной? Разве мы тут с вами в прятки играли?

– Я просто целовал красивую женщину, вот и все, – усмехнулся он, поклонился и зашагал вверх по склону оврага.

Она смотрела ему вслед. Раскаты неумолимо надвигавшейся весенней грозы прогремели над лугом, эхом отдаваясь на дне оврага. Ощутимо похолодало, и молодая женщина зябко поежилась.

Сначала она хотела остановить его, чтобы извиниться за свои резкие и несправедливые слова. Разве она вправе судить человека, которого совершенно не знает?

Но, подняв было руку, чтобы помахать Королю, Генриетта тут же ее опустила. Пусть уходит! Возможно, он и не такой, как Фредерик, но при ее склонности к роковым мужчинам он опасен. Бог с ним! Скорее всего они больше никогда не встретятся, и ее жизнь вновь пойдет привычно – спокойно и тоскливо.

4

Через несколько минут Генриетта, за которой трусил, высунув язык, довольный Винсент, уже присоединилась к сестрам. Встреча Бетси с четвероногим любимцем ознаменовалась восторженными воплями и визгом, причем визжала в основном юная хозяйка, а пес же, утомленный заключением на псарне лорда Рамсдена, а также недавней охотой на кроликов, только устало принимал ее восторги.

Когда Генриетта рассказала, что благополучным возвращением Винсента они обязаны великодушию Короля Брэндиша, Бетси попросила разрешения догнать и поблагодарить его, но Генриетта убедила ее выразить свои бурные чувства в толково составленном письме, а до того покормить и помыть изголодавшуюся грязную собаку.

С готовностью согласившись с сестрой, девочка вместе с не отстававшим ни на шаг ретривером радостно помчалась домой. За считанные мгновения счастливая парочка оказалась далеко впереди Генриетты и Шарлотты.

Редкие капли начинающегося дождя заставили сестер ускорить шаг. Убедившись, что Бетси отбежала достаточно далеко, Шарлотта с озабоченным видом повернулась к старшей сестре.

– Я знаю, как ты беспокоишься о будущем нашей семьи, Генри, – начала она, от волнения часто моргая. – Но ты напрасно считаешь, что больше никто из нас о нем не думает! Уверяю тебя, это не так! Я ломаю голову в поисках выхода из нашего отчаянного положения. Что нам делать? Мне ненавистна даже мысль о том, что обстоятельства могут нас разлучить, когда придет время покинуть Дубы!

Генриетта обняла сестру за талию.

– Ничего, как-нибудь справимся! Научимся экономить!

На шляпки сестер упали новые капли дождя. Шарлотта насмешливо цокнула языком.

– Только не с нашей мамой! Боюсь, она не имеет ни малейшего представления, в каком безнадежном положении мы оказались. Подумать только, сегодня утром она завела разговор о покупке бриллиантовой диадемы! Я, конечно, не одобряю привычку Арабеллы язвить, но сегодня чуть не поддакнула, когда она спросила: «Где же ты будешь носить эту диадему, мама, ведь нас скоро выставят из дома на улицу?» Увы, все мамины мысли только о лете, когда предпринимать что-то будет поздно! – Шарлотта взглянула на сестру и, заметив выбившиеся у той из-под шляпки локоны, воскликнула: – Ой, что случилось с твоими волосами?

Слегка покраснев, Генриетта объяснила, что в поисках Винсента забрела в густые заросли жимолости, и ей пришлось снять шляпку, потому что поля цеплялись за ветки.