Капризы Клио

Но спущенные с привязи псы, рвущиеся разорвать жертву на куски, уже не слышали королеву. Шайка заговорщиков вывалилась вслед за Риццо из комнаты в коридор и там набросилась на несчастного с кинжалами. Их нетерпение было столь неистово, что убийцы в ослеплении нанесли несколько ран друг другу.

Все было кончено. В прихожей на полу валялся сброшенный с лестницы труп итальянца, и кровь из пятидесяти шести ран разлилась вокруг него огромной лужей. В груди Риццо торчал кинжал с золотой рукояткой – знак участия милорда Дарнли в этом преступлении.

Ратвен отделился от сгрудившихся возле лестницы заговорщиков и с дымящимся кинжалом в руке и застывшей на лице кривой усмешкой поднялся наверх. Еле волоча ноги, он отправился обратно, в королевские покои. За три минуты там мало что изменилось, только стол был уже поднят, а Мария вновь опустилась на кушетку. Рядом возвышался Дарнли; несколько человек кольцом окружали приближенных королевы. Не спрашивая разрешения, Ратвен в изнеможении бросился в кресло и потребовал вина.

Королева гневно следила за его действиями.

– Вы напьетесь, милорд, всему свое время, да только не вином. Попомните мои слова, когда вам отольется сегодняшнее оскорбление! Кто вам позволил сидеть в моем присутствии?

Убийца лишь досадливо отмахнулся.

– Стоит ли сейчас о такой безделице, ваше величество? – проворчал он. – Право, мадам, это не от недостатка уважения к вам, просто я болен. Мне бы следовало лежать в постели, но дело требовало моего присутствия.

– Ах, вот как! – с холодным отвращением промолвила Мария. – Что вы сделали с Риццо?

Ратвен пожал плечами, однако отвел глаза.

– Он там, внизу, – уклончиво ответил лорд и потянулся за вином, поднесенным его слугой.

– Ступайте посмотрите, – велела королева графине Аргайл.

Поставив канделябр, графиня вышла. Никто ее не задержал. Королева продолжала презрительно наблюдать за Ратвеном, пока тот осушал свой кубок, потом медленно сказала:

– Я уверена, милорд, что вы действуете в интересах Марри. Сам-то братец, конечно, далеко, но пусть он знает: даже это не избавит его от наказания. Так вот, ответьте мне, чем таким вы ему обязаны, что решили подставить свою голову вместо его?

– Я сделал это не только ради Марри, но и ради многих своих друзей, – нехотя отвечал Ратвен. – Что же касается моей головы, то я заручился гарантией ее неприкосновенности.

– Гарантией? – переспросила Мария и обратила взор на своего мужа, по-прежнему стоящего подле нее. – Уж не вы ли дали ему такую гарантию, милорд?

– Я? – отшатнулся Дарнли. – Мне об этом ничего не известно.

Но тут королева обратила внимание на его пустые ножны.

– А где ваш кинжал, милорд? – сухо осведомилась она.

– Кинжал? Ха! Откуда мне знать?

– Ну, так я это узнаю! – зловеще и отчетливо проговорила королева. – Непременно узнаю, берегитесь. – Она вела себя вовсе не как пленница, попавшая в руки заговорщиков, которые всего несколько минут назад могли, судя по всему, убить не только Риццо, но заодно и саму Марию.

Задыхаясь, вбежала графиня. На ней не было лица.

– Что? – севшим голосом прошептала Мария.

– Мадам, он мертв! Убит! – объявила графиня.

Королева очень долго смотрела на нее; наконец она разжала мраморные губы:

– Вы уверены?

– Я видела его, мадам.

Мария сдавленно застонала, глаза ее наполнились слезами. Все притихли. Тянулись минуты. Королева вытерла слезы, сбегавшие по щекам. Дарнли дрожал, стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Ну, что ж, – произнесла королева, – довольно слез. Я должна подумать, как отомстить за это злодеяние. – Она встала, опираясь о край стола, долгим взглядом посмотрела на Ратвена, по-прежнему сидевшего с окровавленным кинжалом в одной руке и пустым кубком в другой, потом перевела глаза на мужа.

– Милорд, вы добились своего, а теперь выслушайте меня. Слушайте и зарубите себе на носу: я не успокоюсь, пока вам не будет так же больно и тяжело, как сейчас мне.

Мария пошатнулась. Графиня поспешила ей на помощь, и королева, опираясь на ее руку, удалилась через маленькую боковую дверь в свою опочивальню.

Босуэлл, Хантли, Атолл и другие верные королеве дворяне – те, кто находился в ту ночь в Холируде, кишащем вооруженными до зубов убийцами, – опасаясь разделить участь секретаря, бежали через окна и колокольным звоном подняли на ноги весь Эдинбург. Собравшиеся по тревоге горожане, ведомые мэром, с оружием и факелами в руках двинулись ко дворцу. Они потребовали, чтобы королева вышла к ним, и отказывались разойтись, пока из окна королевской опочивальни к ним не обратился сам Дарнли, заверивший взбудораженных людей, что с ним и королевой все в порядке. А тем временем сама Мария стояла в окружении головорезов, ворвавшихся в ее спальню, как только снаружи поднялся весь этот шум, и один из них, рыжий Дуглас, поигрывая кинжалом, божился, что не моргнув глазом изрежет ее на кусочки, посмей она хоть пикнуть.