Капризы Клио

Впрочем, хороши сторонники! До сих пор Дарнли и Марри были что кошка с собакой. Они никогда не то что не доверяли друг другу, а почти не скрывали своей вражды. Навряд ли они вдруг, ни с того ни с сего воспылали взаимной любовью, и на этом, пожалуй, можно будет сыграть.

Королева, не откладывая, написала Марри записку, в которой выразила радость по поводу его возвращения и пригласила зайти к себе.

Сводный брат, не поверивший ни единому слову записки, разумеется, тотчас явился – просто из любопытства, чем его приветит Мария. Каково же было удивление графа, когда ему действительно был оказан самый горячий прием.

Королева поднялась Марри навстречу, подбежала к нему, прижалась щекой к его бороде, обняла и расцеловала. На глаза ее навернулись слезы, и Мария разрыдалась на его плече.

– Бог наказал меня, Джеймс! О, как я наказана! Если бы я не отправила тебя в ссылку, ты никому не позволил бы так со мной обращаться. Какие шотландцы все-таки скоты!

Ошеломленному и растроганному Марри оставалось только прижимать ее к себе, поглаживать по плечу и утешать. До сих пор он и не подозревал, что его сестричка способна на такие проявления нежности и раскаяния.

– О Господи, Джимми, как мне тебя не хватало! – продолжала она. – Ты был в изгнании не по своей вине. А на меня обрушилось столько бед. Мне ничего от тебя не нужно, только будь моим добрым подданным, и ты увидишь – я умею ценить дружбу.

Ее слезы и жалобы растопили многолетние льды; суровое, недоверчивое сердце Марри растаяло. Давно уже он не испытывал желания, забыв о себе, стать на защиту близкого существа. В носу у него защекотало, глаза увлажнились, и он отвечал ей с божбой и клятвами, что отныне во всей Шотландии у Марии не будет другого столь же верного и преданного ей человека, каким станет он.

– А что до этого убийства, – со всей убежденностью закончил граф, – то клянусь спасением души, я не принимал в заговоре никакого участия и узнал о нем лишь когда вернулся.

– Я знаю, знаю! – простонала Мария. – Иначе разве бы я тебе обрадовалась? Будем снова друзьями, Джимми!

И Марри опять охотно поклялся ей в верности, тем более, что это отвечало его тайным помыслам и надеждам на возвращение к власти.* Граф снова мысленно подивился, как неожиданно ветер переменился в благоприятную для него сторону. Потом он заговорил о короле и стал упрашивать Марию принять и выслушать Дарнли, ибо тот уверяет, что не желал смерти Риццо, и переваливает всю вину на лордов. Те, мол, вышли из повиновения, нарушили договор и зашли гораздо дальше, чем было условлено, а король-де собирался просто поставить на место зарвавшегося скрипача.

Сделав вид, что граф ее убедил, Мария согласилась – это как раз входило в ее намерения. Ведь прежде чем расправиться с Дарнли и изменниками-лордами, ей нужно было сначала выбраться из Холируда, где они держали ее взаперти.

Дарнли пришел, и был на сей раз угрюм и не столь самоуверен. Несмотря на заверения Марри, он, памятуя о недавней отповеди королевы, опасался ее нового резкого выпада. Она, опираясь на резной подлокотник кресла, казалось, внимательно его слушала. Когда же он закончил оправдываться, Мария долго в задумчивости глядела на хмурое мартовское небо за окном и ничего не отвечала. Наконец она оторвала взгляд от окна и перевела глаза на мужа.

– Следует ли понимать, милорд, что вы сожалеете о случившемся?

– Не искушайте меня, мадам, я не хочу лицемерить, – ответил Дарнли. – Я буду правдив, как на пасхальной исповеди. Нет, я не испытываю жалости к Риццо. С тех пор, как он снискал доверие и благосклонность вашего величества, вы перестали относиться ко мне, как раньше. Вы избегали моего общества и терпели меня только в присутствии посторонних – того же Дэйви, например. Это было невыносимо – как же мне после этого жалеть того, кто лишил меня вашей бесценной дружбы и был причиной моего унижения? Но я сожалею о том, что вам пришлось пережить, и заявляю о своей невиновности и непричастности к этому ужасному событию.

Королева на мгновение опустила глаза, потом снова подняла их на мужа.

– А кто сторговался с предателями, кто своим указом вернул их из ссылки? – напомнила она ему. – С какой целью вы это сделали?

– Чтобы вернуть то, что принадлежит мне по праву; то, что этот негодяй у меня отобрал – управление страной и права супруга, в которых вы мне отказывали. Только для этого, и ни для чего больше. Убийство Риццо не входило в мои планы. Но я ошибся, я недооценил глубину ненависти, которую наши подданные испытывали к этому мошеннику и папистскому шпиону. Судите сами, насколько я с вами откровенен.

– Я верю вам, – глядя ему в глаза, солгала Мария. У Дарнли вырвался вздох облегчения, но он поспешил, ибо она коварно продолжила свою фразу: – И знаете, почему я вам верю? Потому что вы – болван.

– Мадам! – протестующе вскричал Дарнли.

Королева встала, исполненная презрения.