Капризы неба (СИ)

Тем временем наши герои в уборной комнате старались удержать равновесие и упор, дабы не убиться о стены. Глен сразу понял, что у него остались последние минуты в этой никчёмной жизни, в которой он даже не успел лишиться девственности, не говоря уже о чём-то менее важном и насущном - о публикации первой книги, мировом признании и так далее. Рая же не сразу уловила суть происходящего, полагая, очевидно, что ямы на российских провинциальных дорогах бывают с километровую глубину.

- Что происходит, Глен? - Она похлопала своими ресницами размером с два павлиньих хвоста.

- Ну как бы тебе сказать... Мне кажется, что мы падаем.

- Мы разобьёмся??

- С вероятностью 99,9 процента - да.

- И при этом ты можешь оставаться таким спокойным??

- А что предлагаешь - рвать горло и лить слёзы?

- Нет, но это же последние минуты нашей жизни!...

- Подумаешь. Если я за двадцать пять лет не успел сделать ничего путного, то за пять минут уж точно не наверстаю упущенное.

- Скажи хоть, что любишь меня.

- Э-э... Но это не так.

- Что?!

- Мы знакомы всего две недели. К чему мне врать? Вдруг мне не хватает всего одного греха, дабы прямиком отправиться в ад?

- Как ты можешь такое говорить сейчас??

- Говорит капитан корабля, - услышали они голос снаружи. - Наш самолёт вынужден упасть, прошу никого не паниковать, оставаться на своих местах и не бегать по самолёту - не надо осложнять и без того непростую работу спасателям.

- Все надежды, мечты, планы, всё исчезает в одночасье, - зарыдала Рая. - О чём ты сейчас думаешь, Глен?

Он посмотрел на неё задумчивым взором падшего с неба орла и ровно за секунду до взрыва успел сказать:

- О том, почему же этот чёртов самолёт не упал на десять минут позже».

Лорд Гобель молча отложил одну рукопись и взял в руки другую. Глен прошептал сидящему рядом Сергею:

- Всё неплохо, только в каких закромах своей фантазии ты отыскал двадцатипятилетнего девственника?

Усмаков наклонился ближе к Глену:

- Я решил сделать упор на юмористический окрас. Лорд и так загружен постоянными мыслями о каких-то философских приблудах нашего бытия, к тому же, в философии я не так силён, как хотелось бы. Отрадно, что ему ещё нравится читать Шекли.

- Да всё нормально. Я бы вёл себя точно так же, как и я в твоём рассказе.

- Изобразил меня полной дурой, - тихо проворчала сидящая рядом с Гленом Рая.

- Переходим к «Откровению». - Гобель принялся без лишних вступлений зачитывать вторую рукопись. - «Моя мать умерла, когда мне было четырнадцать, после этого я понял, что жизнь - дерьмо и не стоит ждать от неё подарков. Я начал писать, потому что не хотел жить в реальном мире. Гораздо проще было существовать в фантастической вселенной вместе с киборгами и алхимиками, магами и инопланетными тварями. У меня не было друзей, как и не было врагов, всё, что у меня было - это пыльная коморка в квартире отца-раздолбая, карандаш и пожелтевшие листы, которые я откопал в огромном количестве под диваном. Когда я написал дебютную книгу о Царстве мёртвых, у меня уже появился первый друг, которого я мог считать настоящим. Он стал первым читателем, а потом и моим своеобразным агентом. Книга вышла в печать, снискала успех, затем вышла вторая, третья, четвёртая... В какой-то момент я понял, что стал относительно известным писателем, хотя не делал для этого ничего и никогда не считал себя литературным гением. Издательство требовало продолжения, но я уже не знал, что писать - я сказал всё, что думал, излил всё, что чувствовал. Я залатал раны на сердце этими книгами, усыпил ими боль подростковых лет, но, в то же время, они стали моими конвоирами в мире взрослой жизни. Доспехами, тянущими на дно. Пятую и шестую книги я написал уже только ради того, чтобы продолжить серию, заработать денег и славы. И я их заработал.

И теперь, когда мне, возможно, остаётся жить всего несколько минут, я потратил это время на написание сего откровения. И не потому, что такой каприз пришёл в голову каннибалу, и он решил позабавиться перед плотным ужином, а потому, что написание этого откровения на самом деле наиболее ценное и важное для меня деяние, которое я могу совершить в последние минуты жизни. Оно скажет куда больше обо мне, чем сотни страниц, написанных до него и тысячи слов, сказанных уже после моей смерти.

P.S. Приятного аппетита! ».

Гобель так же молча отложил «Откровение», как и «Рейс» до этого.

- Ну что ж, давайте определять победителя. - Он с довольной физиономией потёр ладони. - Сначала дадим слово вам, сударыня.

- Мне? - Рая едва не вскочила от удивления.

- Именно вам. Затем проголосует ваш будущий соперник, потом Майкл, после него один из моих охранников, ну и в заключении я, разумеется. - Обескураженный вид Раи напугал даже Гобеля. - Ваш голос не станет решающим, уверяю вас. Мне просто интересно ваше мнение и только.