Капсулёр. Часть 2

Недавно Клим вдруг вспомнил о ягодах, которые попахивали бурячихой и в которые он вляпался в самый первый день пребывания на острове. Он заставил негров насобирать целую гору, и после нескольких экспериментов получилась то ли брага, то ли вино успевающее выбродить буквально за пару дней. В общем, не очень приятная на вкус и запах бормотуха, которая, тем не менее, неплохо шибала по мозгам.

Изначально, смочив только кончик языка, Хан заявил, что его нейросеть опознаёт напиток как яд разрушающий мозг и печень, и пить он его не будет. В Семье понятие алкоголя отсутствовало вообще, были разнообразные виды других наркотиков. Но насмотревшись как весело стало Климу после первой же дегустации, псион всё же сломался. Теперь они оба изредка накачивались, совсем не так часто, как хотелось бы, всё-таки кустов с ягодами на острове оказалось не так много.

— Мулкка у вас всё так легко получится, — с сомнением возразил Шорм Хан, всё-таки три миллиона кораблей поколеблют чью угодно уверенность.

— Может и нелегко, — согласился Клим. — Но ты признаёшь, что я тоже бессмертный?

— Флак, да ты просто, теоретически, можешь как и я бесконечно жить, да и то в корабле. А я бессмертен сам по себе и при этом меня ещё и бесконечно трудно убить! Чувствуешь разницу, заморыш!?

Подобные споры возникали постоянно. Причём спорили мужики обо всём. Часто даже ради самого спора, а не ради правды. Тема беседы непредсказуемо менялась, прыгала и уходила в неведомые дали, как и всегда во время любых питейных баталий в этой вселенной. Негры в такие моменты предпочитали держаться подальше от белых бога и демона. И лагерь на глазах пустел.

Клим всё больше рассказывал Хану о Содружестве, тот делился сведениями о Семье и познания обоих всё возрастали. К удивлению, семейники оказались очень религиозны. Они верили, что вселенная это гигантский искин со сложной архитектурой памяти, подчиняющийся строгим законам программной среды. А себя считали продвинутыми пользователями, у которых есть доступ непосредственно к командной строке. С каждым годом они изучали всё больше «команд». И постепенно хотели стать настоящими программистами, которые будут способны перепрошить вселенского искина, то есть перекроить законы вселенной по своему усмотрению.

Их Высшие представители — Прадеды достигли в этом отношении определённых успехов. Они уже не совсем биологический вид и способны «подключаться» к друг другу и вселенскому искину напрямую.

— Что бы это там, флак, не значило, — пояснил последнее Хан.

Исходя из этого выяснялось, что всё сущее это программная среда искина. И поскольку все живые организмы всего лишь биты и байты мироздания, то их можно запросто умножать на ноль. Ценны только продвинутые юзеры способные со временем стать программистами, то есть возвысится над системой. Вывод: семейникам можно всё!

— Но ведь этот ваш искин, он ведь создал всех разумных чтобы…

— Ничего он не создал! Искины лишены самосознания, у них нет желаний и хотелок, они действуют согласно программы, а не создают новое. А у меня самосознание есть и я могу менять программу! Я создатель и бог! Заметь, даже у клонов нет самосознания.

— Как это нет? У нас выращивают вполне…

— Не, я не имею в виду тех, которых выращивают. Они уже не такие как изначальный прототип даже когда проживают эмбриональную, пускай короткую, но свою жизнь. Они развиваются из зародыша в полноценный организм и за это время накапливают личные пси-эманации. Я имею ввиду распечатанных, настоящих клонов. Вот у вас же можно взять любого человека и распечатать в медкапсуле его точную копию?

— Это называется: «Страховочное изделие», — закивал Клим. — У меня даже есть такое. Лежит в стазисе в хранилище ОАП. Если со мной случаться слишком обширные повреждения, то с него можно взять запчасти, а то и мой мозг пересадить в новое тело.

— Вот, а клон выращенный из эмбриона разве не подойдёт?

— Да я не знаю, я не медик.

— А я тебе скажу: подойдёт, но возникнут проблемы в следствии неполного совпадения ДНК. Во время взросления эмбрион будет накапливать свои ошибки ДНК, крохотные отличия, понимаешь?

— Может лучше ещё выпьем, а? — с надеждой предложил пилот.

— Погоди, — Хан забрал кувшинчик с вином, спрятал за спину и продолжил распинаться: — А если разбудить твоё «Страховочное изделие», получится твоя копия с твоей памятью и установленными базами?

— Нет, он будет как труп и быстро им станет взаправду. Просто медики ещё не научились правильно копировать и запускать мозг.

— С хрена ли!? Чем это он от печени отличается?

— На вкус ничем, — вздохнул Клим намазывая паштет из тритоньего мозга на какой-то корень, схожий по консистенции с сухарём. Раз не дают выпить, нужно хоть закусить. Если Хана понесло, то остаётся сидеть, слушать и кивать, а то он ещё больше разойдётся.

— Точняк! Разницы никакой! Всё копируется до последней молекулы, но кукла остаётся куклой. Почему!? Всё дело в самосознании! В тонких структурах пси-поля! Вот что не поддаётся копированию.

— Ты сейчас начинаешь нести бредятину про душу да?