Капсулёр. Часть 2

Второй раз перемахнуть через глиняный забор получилось проще и лучше. Только при приземлении лёгонько кольнуло в затылке и пилот неожиданно вспомнил, что он берсеркер и уже три недели как не «лечился». Скоро боль станет донимать всё сильнее, а ему опять маяться в капсуле неизвестно сколько.

Дозорный негр на стене с облегчением следил как удаляется белый демон и радовался, что остался целым. Вот и отлично. Когда на острове нет богов и демонов, которые, как оказалось, не особо-то и отличаются, в лагерь не суются и хвостатые черти из океана (чтоб они передохли). Абориген был уже не молод и в каждом следующем побоище выжить удавалось всё сложнее.

— Сгинь, — одними губами прошептал дозорный и по особому сложил за спиной пальцы.

Древнему жесту силы его учил отец, великий шаман. Но тогда малышу было не до учения, хотелось играть с друзьями и он ничего не запомнил. А теперь никак не получалось правильно изогнуть ладонь. Он пробовал уже тысячи раз — ничего не выходило, но Хаг не оставлял надежды когда-нибудь вспомнить отцовскую науку. И чем старше становился, тем сильнее ему хотелось стать шаманом. Валяться целыми днями у костра, тискать лучших жён поочереди.

Костяшки на пальцах щёлкнули от натуги и Хаг вздрогнул от страха. Белая фигура вдруг поблекла, стала прозрачной и исчезла. Неужели получилось? Удавалось разглядеть только лёгкое марево на том месте где только что стоял демон, но старик счёл, что его подводят глаза. Которые он сразу же закрыл чтобы произнести несколько заклинаний отгоняющих зло — демон мог снова воскреснуть и напасть.

Так Хаг простоял минут десять, но смертельного удара так и не последовало. Неужели демон действительно пропал? Сгинул? Дозорный осторожно открыл один глаз, потом второй. Демона нигде не видно. Получилось?

Получилось!

Нужно срочно попробовать обретённую силу на вожде Баласе (да отнимутся его ноги), и занять его место. Дозорный несколько раз повторил волшебный жест, чтобы не забыть ненароком. Потом расправил плечи, широко улыбнулся и, с предвкушением великих свершений, легко спрыгнул с настила у стены, нарушив тем самым прямой приказ вождя.

* * *

Пилотский костюм расстегнулся и съёжился в транспортное состояние. Ловкие автоматические захваты быстро утащили его в грузовой слот капсулы. Клим растянулся на мягкой подстилке, расслабил мышцы и стал дышать медленно и глубоко. Миеловая подсветка, повинуясь настройкам полученным от хозяина, тускло засветила точками, создавая подобие звёздного ночного неба.

До того как разум скользнул в исцеляющий транс Клим вяло раздумывал, а стоит ли вообще искать сумасшедшего псайкера. Свою часть договора пилот выполнил полностью: кредиты достал, пассажирскую капсулу купил, в место встречи прибыл, а то, что Хан в последний момент решил куда-то спетлять, так это проблемы самого Хана. Тем более его даже не силком увезли, он это изначально зачем-то планировал. Интересно, кстати, зачем? Опять взыграла жажда мести? Судя по воодушевлённой харе на записи, что-то псайкер определённо надумал. Вот только, что именно и стоит ли в это ввязываться пустышке? Пусть и с даром берсеркера, вернее как раз именно с даром берсеркера, который в Семейной Зоне под строгим запретом.

Размышления плавно перетекли в сновидение.

Космолёт нёсся сквозь тьму. Звёзды вокруг фюзеляжа сложились в замысловатый хоровод. Выстроились ловчей сетью. На её нитях блеснули капли росы. Они росли, всё сильнее натягивали сеть норовя порвать своей тяжестью. Но вмешалось что-то более мощное чем сила тяжести. Паутина выгнулась, словно от дуновения ветра и капли разъехались к краям, снимая нависшее напряжение.

«Перун» набрал скорость и закрутил тройную спираль вокруг одной из нитей. Сеть плавно трансформировалась в стратегическую карту. Крейсер бесстрашно двигался из одной системы в другую, быстро преодолевая на карте сотни световых лет. Вот он углубился в Семейную Зону, легко прошил её от края до края и свободно выпорхнул с другой стороны, таща на фюзеляже что-то ценное, словно мульяшный ёж яблоко.

Клим поймал себя на том, что лежит на боку и пялиться на свой сжатый кулак. По ощущениям в кулаке было что-то ценное. Вернее даже бесценное. Пальцы медленно разжались, но в ладони ничего не оказалось. Пилот помотал головой отгоняя наваждение. После окончательного выхода из лечебного транса мысли прояснились, самочувствие улучшилось, но непонятное чувство некой близкой ценности не пропало. Казалось, что к ладони что-то прилипло. Клим потёр руку о бархатную подстилку внутренней гондолы.