Каптары (СИ)

  - Это твой прадед Кокалов Яков Борисович, - показывая на замусоленную фотографию, старика с седой бородой, сказал отец. Мой дед был родственником и переводчиком имама Шамиля, за которым была замужем двоюродная сестра Кокалова, Анна Улуханова, после принятия ислама Шуанат. Яков Богданович был по национальности армянин. Он написал три книги "История беглого каторжника".

  - Папа! Почему ты мне ничего о нем раньше не рассказывал? - поинтересовался. - Ведь он мой прадед. Выходит, что у меня по отцу армянские корни, а также корни рода имама Шамиля...

  - Понимаешь, Шурка! - стал объяснять отец. Мы жили в такое время, что за небрежно оброненное слово могли упечатать на много лет в тюрьму или отправить на много лет в таёжные края...

  - Да! Это мне известно, - грустно подтвердил замечания отца. - Знаю, что моего дедушку Сашу Линёва посадили в тюрьму за то, что он зажёг спичку о портрет вождя. Моей мамы старший брат Федя, был выслан на дальний восток только за то, что сбежал от фашистов из концлагеря и остался жив.

  - Вот именно поэтому не мог тебе ничего раньше рассказывать, - поддержал отец мои выводы. - Ведь твой прадед Кокалов был родственник и переводчик на службе у Шамиля, который воевал против царской России. Кроме того, Яков Борисович был фальшивомонетчиком и аферистом. Так считало царское правосудие. За это твой прадед сидел на каторге, откуда он вскоре сбежал. Когда война с Шамилём закончилась, то нашего деда полностью реабилитировали, то есть оправдали. Так как на него кто-то сделал ложный донос. За что Якова Борисовича осудили, а после оправдали. Но пятно на нашем родстве осталось почти на пять десятков лет. Только сейчас стало возможным об этом сказать. Так как больше нет никаких репрессий в сторону родства по моей линии.

   Мы долго с отцом обсуждали тему нашего родства по женской и по мужской линии. В этой беседе с отцом мне стало известно много того, что раньше мне не было известно. Ведь мой отец больше был занят своёй работой, а также лечением своих ран после войны. Так как ему надо было прокормить нашу семью и освободить своё тело от микроскопических осколков, которыми отец был напичкан с ног до головы и был похож в рентгеновской плёнке на улей из пчелиных сот.

   Лечился много месяцев. Думал, что никогда не избавлюсь от ран, как мой отец. Так незаметно для меня наступила суровая зима с обильным снегом и с трескучими морозами по ночам.

   Зима казалась мне настолько долгой, что помышлял сбежать с больницы. Однако, нянечки, медсестра и доктора, постоянно зорко следили за моим передвижением по больнице.

   Они постоянно меня занимали различными делами, чтобы мне не было скучно. Рисовал им картинки под новый год. Оформлял там стенную газету. Помогал развозить по палатам продукты больным. В общем, делал все, что мне было под силу, как больному с таким диагнозом. Постоянно отпрашивался домой у своего лечащего доктора. Но он мне говорил, что все может повториться, тогда уже точно никогда не встану на свои ноги.

   Мне ничего не оставалось, как выть по ночам в подушку, а днем принимать ненавистные процедуры, от которых уже стал зависеть, как наркоман. Если, вдруг, медсестра не появлялась в назначенное время, то начинал сильно волноваться. Так у меня, порой, доходило до истерик. Мой организм попал в прямую зависимость от разных уколов. Даже не чувствовал, когда меня кололи, эти места тела совсем потеряли ощущение на боль, одеревенели.

   Под давлением моих друзей, родителей и учителей, врачи все-таки решили меня отпустить домой под новый год и на зимние каникулы. Но с одним условием, что меня ничем не будут перегружать, умственной и физической работой.

   Два раза в неделю буду появляться на приёме у доктора. Дома также буду прини?мать участие в постоянном лечении назначенным мне докторами.

   Принимать дома различные процедуры. Даже уколы прописали делать мне медсестрой на дому. Хорошо, что этой медсестрой оказалась моя крестная мама Галина, родная сестра моего отца. Крестная старалась делать мне уколы аккуратно и ни так больно, как делали врачи в больнице.

  - Ура! Черепа выпустили на свободу, - заорал Абдулл, как только вошёл в нашу общую коммунальную квартиру. - Теперь мы все опять вместе. Ты сейчас поднимайся на крышу в наш штаб, а пойду за друзьями. Нам будет, о чём поговорить на случай зимних школьных каникул...

  - Никаких штабов! - приказала моя мама. - Друзья могут прийти в дом, на кухне места всем хватит. Если вы будите моего сына сильно загружать, то его обратно в больницу отправлю. Пускай тогда лечится в больнице. Если вам не терпится таска больного по чердакам и подвалам наших домов.

  - Хорошо, тётя Маша, - согласился Абдулл. - Мы Сашку, постепенно, будем учить новой жизни.

   Абдулл ушёл за друзьями, а сам пошёл к своим братьям-близнецам, которых давно не видел.

  10. Поминки в последний раз.