Читаем Капут полностью

Капут

– Именно статуи, – ответил я, – гипсовые статуи. Вдруг серое облако закрыло небо, из неожиданной тени вышли в своей истинной форме существа и предметы, растворенные до этого в застывшем белом световом потоке. В потоке затененного облаками света гипсовые статуи на носилках неожиданно превратились в человеческие тела, гипсовые маски – в человеческие лица из плоти, в живые человеческие лица. Это были люди, раненые солдаты. Они следили за мной удивленными неуверенными взглядами, поскольку и я на их глазах вдруг превратился из гипсовой статуи в живого человека.

– М`alianne, – серьезно сказал губернатор, глядя на меня удивленным неспокойным взглядом.

– М`alianne, – повторили все хором, поднимая полные до краев рюмки с коньяком.

– Что случилось с Яакко? Он с ума сошел? – сказал де Фокса и сжал мне руку.

Яакко Леппо сидел неподвижно, опустив голову на грудь, с бесстрастным лицом и глазами, полными черного огня. Он тихо бормотал что-то, потом медленно опустил на пояс правую руку, вытащил из ножен пуукко с рукоятью из оленьей кости, резко поднял свою короткую, толстую руку с ножом и пристально посмотрел в лицо Титу Михайлеску. Все последовали его примеру и вытащили свои пуукко из ножен.

– Нет, не так, – сказал губернатор.

Он тоже извлек из ножен пуукко и повторил движение охотника на медведей.

– Я понял, прямо в сердце, – сказал побледневший Титу Михайлеску.

– Да, прямо в сердце, – повторил губернатор и изобразил смертельный удар ножом сверху вниз.

– Медведь падает на землю, – сказал Михайлеску.

– Да, падает, но не сразу, – сказал Яакко Леппо, – он делает несколько шагов вперед, пошатывается, потом падает. Очень красивый момент.

– Ils sont tous ivres morts, – тихо сказал де Фокса, сжимая мне руку, – je commence `a avoir peur[377].

– Не показывай вида, что ты трусишь, ради Бога! Если заметят, что ты боишься, они могут обидеться. Они неплохие парни, но, когда выпьют, становятся как дети, – сказал я.

– Да, неплохие, я знаю, – сказал де Фокса, – что они как дети. Но я боюсь детей.

– Чтобы показать свою храбрость, ты должен твердо говорить «м`alianne» и, глядя им прямо в лицо, одним духом опрокидывать рюмку.

– Я больше не могу. Еще одна рюмка – и я поплыл, – сказал де Фокса.

– Ради Бога! Не напивайся! Когда напивается испанец, это становится опасным.

– Se~nor Ministro, – сказал финский офицер, майор фон Гартманн, обращаясь к де Фокса по-испански, – во время гражданской войны в Испании я учил моих друзей из терции[378] игре с пуукко. Очень интересная игра. Хотите, я и вас научу, Se~nor Ministro?

– Je n’en vois pas la n'ecessit'e[379], – сказал де Фокса с подозрительным видом. Майор фон Гартманн закончил кавалерийскую школу в Пинероло, воевал добровольцем в Испании в армии Франко, и, как воспитанному, но властному человеку, ему нравилось вежливое подчинение.

– Вы не хотите, чтобы я научил вас? Но почему? Этой игре вы должны научиться, Se~nor Ministro. Смотрите. Ладонь левой руки с расставленными пальцами кладется на стол, в правой руке – пуукко, вы быстрым ударом втыкаете нож между пальцами в стол.

Говоря так, он поднимает пуукко и наносит удар между растопыренными пальцами. Кончик ножа втыкается между указательным и средним пальцами.

– Видали? – спрашивает майор фон Гартманн.

– V'algame Dios![380] – восклицает побледневший де Фокса.

– Хотите попробовать, Se~nor Ministro? – спрашивает фон Гартманн и протягивает де Фокса пуукко.

– Я с удовольствием попробовал бы, – отвечает де Фокса, – но не могу расставить пальцы. У меня руки, как у утки лапы.

– Странно! – недоверчиво говорит фон Гартманн. – Покажите!

– Ca ne vaut pas la peine, – говорит де Фокса, пряча руки за спину, – c’est un d'efaut, un simple d'efaut de naissance, je ne peux pas 'ecarter les doigts[381].

– Покажите, – говорит фон Гартманн.

Все привстают, чтобы увидеть пальцы посла Испании с утиными перепонками, де Фокса сует руки под стол, засовывает их в карманы, прячет за спиной.

– Vous ^etes donc un palmip`ede? – говорит губернатор, втыкая в стол пуукко. – Montrez-nous vos mains, Monsieur le Ministre[382].

Все ожесточенно размахивают ножами и встают из-за стола.

– Un palmip`ede? – говорит де Фокса. – Je ne suis pas un palmip`ede. Pas tout `a fait. Ce n’est qu’un peu de peau entre les doigts[383].

– Il faut couper la peau, – говорит губернатор, показывая свой длинный пуукко, – ce n’est pas naturel d’avoir des pattes d’oie[384].

– Des pattes d’oie? – говорит фон Гартман. – Vous avez d'ej`a la patte d’oie, `a votre ^age, Se~nor Ministro? Montrez-moi vos yeux[385].

– Les yeux? – спрашивает губернатор. – Рourquoi les yeux?[386]

– Vous aussi vous avez la patte d’oie, – говорит де Фокса, – montrez donc vos yeux[387].

– Mes yeux? Мои глаза? – говорит обеспокоенный губернатор.

Все привстают, чтоб посмотреть вблизи на глаза губернатора.

– М`alianne, – говорит губернатор и поднимает рюмку.