Кар

Его мысли были прерваны большим грохотом. Врагу удалось открыть дверь и в комнату ввалилось десять клеток рака. Позади них Кар увидел Тана. У него на голове было несколько ран, его тело висело между двух раковых клеток, крепко державших его. Глаза с тревогой и болью глядели на Кара.

– Коло, Коло, не покидай меня! – громко произнес Кар.

– Брось оружие!!! – закричал командир раковых клеток. Он остановился и с тревогой поглядывал за действиями Кара. Враг незаметно начал обходить Кара со стороны.

– Брось оружие? – сказал, удивляясь, Кар. – Почему оно вас так пугает? Я понял, вы не его боитесь, – он поглядел на жалкое сморщенное от боли и страданий существо. С этими словами Кар вонзил меч в тело существа, которого называли алхимиком. Меч вошел в тело несчастного, словно в воду, и на его лице исчезли судороги от боли, оно преобразилось, расправилось. И Кар ощутил на себе умиротворенный и благодарящий взгляд. Тело существа выпрямилось и засияло алым светом. Энергия, выделенная при этом, волнами расходилась повсюду. Раковые клетки попадали замертво все как один. Тан с трудом поднялся, облокачиваясь о тело врагов, он с ужасом глядел на алхимика.

– Так не должно быть! Ты должен был спасти, а не убить! – с последних сил гневно закричал Тан на Кара.

Кар с удивлением глядел на светящееся тело алхимика.

– Я не убил, – пояснил он, – а освободил его.

Над алхимиком в дивных лучах его энергии стали проясняться неясные очертания той, которую Кар видел в своих грезах. Это была Коло. Ее белоснежное и красивое тело свободно парило в пространстве. Она протянула руку, завороженному дивной красотой, Кару. Он крепко сжал ее руку, а она манила его куда-то вверх.

– Куда ты? – спросил беспокойным голосом очарованный Кар.

– Летим со мной, – ответила ему Коло, мягко улыбаясь и увлекая его за собой.

Он почувствовал, как его ноги оторвались от пола.

– Куда мы? – вновь спросил Кар, только на этот раз в его голосе не было слышно беспокойства.

– В мир, где нет насилия. Этот мир свободен от агрессий и страха, в нем царствует благоразумие и покой, – спокойным и ровным голосом поясняла ему Коло, – свобода и доброта.

Она взяла его еще крепче и они взлетели еще выше, пронзая стенки и материю, не замечая времени, ибо они находились во власти вечности и лишь пространство было их вечным спутником. Так они оказались в безграничном пространстве. Здесь, на высоте птичьего полета они увидели под собой множество цветущих деревьев, тихо спящих мирным сном в золотых лучах желтого диска, выглядывающего на горизонте.

– Ты будешь золотыми пылинками, – мягко и добродушно сказала Коло, – в моих объятиях, в этот дивный утренний день. Мы будем вместе на всю вечность, пока солнце согревает своими ласковыми лучами Землю, пока вращается Земля вокруг Солнца, и пока горят наши сердца алым пламенем нашим чувств.

На рассвете

Алое солнце озолотило верхушки деревьев, и где-то внизу у старого домика стоял старик. На его лице медленно выделялись и плавно стекали вниз желто-красные рубины, окрашенные большим столбом пламени огня. Он молча смотрел на догорающий пепел, на желто-красные его хлопья, медленно поднимающиеся куда-то вверх и растворяющиеся в пространстве.

– И все-таки они будут вместе, – сквозь слезы, еле сдерживая горечь переполняющих его чувств, сказал старик. – Он существует.

Позади него послышались легкие шаги. Это была Оля. Старик не оглянулся, он по-прежнему, словно завороженный смотрел на догорающий костер. Оля бросила взгляд на застывшего старика и подошла ближе.

– Доброе утро, – сказала Оля, но старик не ответил. – Я уже выздоровела. Почему вы не приходили меня навестить?

Но старик и на этот раз не ответил. Он был погружен в раздумья.

– Ну, ладно, как хотите, – сказала девочка, – я молоко принесла для Максима. Ему уже лучше? Почему вы молчите, и что это за кострище вы тут устроили, еще дом спалите, – возмущалась Оля, глядя на размеры пепла. – А у нас новость. Помните белку, что мы видели, так вот, у нее семья есть, и вчера вечером я видела собственными глазами маленького рыжего бельчонка. Такой славненький.

Оля еще немного покрутилась, и, видя, что старик необщителен и угрюм, сказала:

– Да ну вас, я к Максиму пошла.

Оля вошла в дом и поставила бидон молока на стол. Затем она вошла в коридор и увидела разбросанные кругом вещи.

– Какой тут у вас, мужчин, беспорядок, – сказала она тонким девичьим голоском. – Надеюсь, что хоть Черкес послушный и общительный.

Но собаки кругом не было. Это вселило в ее сердце смутное беспокойство.

– Где же все? – спросила Оля у самой себя, и пожала плечами.