Кара Дон Жуана

Но девушка не стала его слушать — развернулась и, окруженная стайкой пацанят, унеслась в сторону рынка.

Немного смущенный Андрей вернулся за столик, быстро допил пиво и собрался уже покинуть кафе, как стоящий за стойкой бармен позвал его кивком головы.

— Я вижу, тебе девочка понравилась, — сказал он, когда Андрей подошел. — Так вот, она вечерами у пирса танцует. Если хочешь ее видеть, подгребай часам к десяти — не ошибешься…

Андрей поблагодарил сердобольного бармена, но для себя решил, что ни к какому пирсу вечером не пойдет — зачем? Да, когда-то Кара ему очень нравилась. Можно сказать, он был в нее по-настоящему влюблен — чисто, бескорыстно, как-то по-детски… Да-да, именно по-детски, ибо любовь к Каре была последним платоническим чувством, которое он испытал. После он увлекался только теми, кто мог подарить ему наслаждение… А что ему может дать Кара? Да ничего! Хотя она, безусловно, превратилась в роскошную девушку, и теперь ее можно было бы полюбить не только платонически, но нужен ли ему секс с немытой цыганкой? К его услугам холеные русские курортницы, пылкие местные красотки, раскрепощенные иностранки (вчера он познакомился с двумя кенийками), а он пойдет искать встречи с какой-то дикаркой? Ну уж нет! Пусть Кара остается в его юношеских воспоминаниях, именно там ей место…

Так он уговаривал себя целый день. Но в десять вечера, несмотря ни на что, приплелся к пирсу. Кара была там — танцевала перед десятком курортников. Та самая КАРА. Дерзкая маленькая чертовка с глазами серны. Она почти не изменилась. Повзрослела, конечно, но не настолько, чтобы ее не узнать.

Она танцевала цыганочку, а не «Умирающего лебедя». Так же бездарно, как раньше, но не так смешно. Вокруг нее вились ее маленькие чернявые сородичи, стуча в бубен, тряся кудрями, сверкая черными пятками. Когда выступление закончилось и подтанцовка кинулась собирать плату с зевак, Кара вышла на поклон с самодовольной, дерзкой физиономией уставшей от успеха примы. С этой же миной она приняла у Андрея деньги — он не стал давать их пацанятам, а протянул томно взирающей на толпу Каре. Но когда он отошел, она бросила на него совсем другой взгляд: озорной, веселый. И он понял, что она его узнала.

Подбодренный этим взглядом, Андрей собрался заговорить с девушкой, но она громко рассмеялась, оттолкнула его и бросилась бежать. А за ней, громко вереща, кинулись ее оруженосцы.

— Их табор у горной речки стоит, — сказал один из зрителей своей подруге. — Помнишь, мы ходили рассвет встречать, а вдалеке костры горели? Это были цыгане…

— Их в город не пускают, — включился в разговор еще кто-то. — Говорят, они наркотиками приторговывают… Да и вообще… Воруют, попрошайничают, грязь разносят. Не место им в курортной зоне!

— А я слышал, что их девушки проституцией занимаются…

— Да нет, они не по этой части! Кому такие грязнули нужны?

В обсуждение этой темы включились еще несколько человек, но Андрей не стал принимать в нем участие, он отделился от толпы, направившись в ту сторону, где, по его разумению, протекала речка, рядом с которой разбили свой лагерь цыгане. Вдруг он понял, что очень хочет видеть Кару. Хотя бы видеть, а там… Там будь что будет!

Цыганское стойбище он нашел довольно быстро. Еще издали он увидел яркое пятно костра. А подойдя ближе, разглядел палатки и людей, сидящих на земле. Они что-то ели, хлебая ложками из котелка, висящего над огнем. Андрей не увидел у костра ни одного взрослого мужчины, только женщин и детей (как потом оказалось, мужчины уже поели и отдыхали в палатках), но Кары среди них не было.

— Эй, красивый! — окликнула Андрея одна из цыганок. — Тебе чего?

— Ничего… Просто мимо шел…

— Да ты не стесняйся! Если дури надо, так и скажи…

— Нет, не надо, спасибо, — пробормотал Андрей, чувствуя себя полным идиотом. — Я правда мимо шел…

Тут с земли поднялась низкорослая усатая цыганка с бутылкой красного вина в руке и, каркнув что-то на родном языке той, что предлагала дури, подошла к Андрею.

— Я знаю, — заговорила она почти без акцента, — чего тебе нужно… Ты к моей дочери пришел.

— Нет, вы ошибаетесь.

— Ее Карой зовут. Ты ведь к ней?

— А откуда вы…

— По глазам вижу! Те, кого моя Кара околдовала, совсем по-другому на мир смотрят… — Она широко улыбнулась, обнажив плохие зубы, затем сделала большой глоток из бутылки, вытерла рот рукавом грязной кофты, рыгнула. — Вся в меня пошла, зараза! Я такой же была… Нет, я была лучше! Я петь умела, танцевать, в ансамбле выступала… Однажды меня чуть в кино не сняли… — Она опять рыгнула, и Андрей понял, что женщина изрядно пьяна. — А девка моя в папашу своего пошла — ни петь, ни танцевать!

— Кем он был, ее отец?

— Черт его знает! Моряком вроде… Он не наш. Русский. Влюбился в меня, жениться хотел, да я не пошла… Зря, наверное! Меня, когда узнали, что я брюхатая, из ансамбля выгнали… Помотаться пришлось, пока своих нашла… Я ж из табора девочкой сбежала. Артисткой стать хотела. — Она залпом допила вино, швырнула бутылку в кусты. Постояла, покачиваясь, несколько секунд, потом спросила: — А тебе чего от девки моей надо?

— Так… Поговорить.