Кара-курт

— Капитан Ястребилов, начальник комендатуры, — представился Марийке Авенир Аркадьевич. Поздоровался с Марийкой и встречавший полковника старший лейтенант Кайманов, вместе с которым, увидев Марийку, за ворота комендатуры вышла его жена Ольга.

— А вот Ольгу Ивановну мы сейчас и попросим, — сказал Яков. — Оля, поручаем тебе нашу гостью. Возьми-ка над ней шефство, проводи к озеру, приглашай в дом, угости обедом.

— Вот-вот, — подхватил Аким Спиридонович. — Кто хоть раз искупается в нашем роднике, никогда больше отсюда не уедет.

— С родника мы и начнем. Верно, Машенька? — обнимая Марийку за плечи и увлекая ее за собой, ответила Ольга.

— Марийка! — вслед ей крикнул Андрей. — Скажи хоть, где разместился госпиталь?

— Улицу не запомнила. Знаю, что неподалеку от городского сада. Вы приедете?

— Старший политрук, — вполголоса сказал полковник. — Ждем. Времени в обрез...

— Обязательно приеду! И госпиталь найду! Рядом с городским садом...

Времени было действительно в обрез. Вот-вот нагрянут генералы.

Опытным глазом кадрового военного радостно настроенный Самохин отметил немыслимо идеальный «марафет», какой навели солдаты под руководством старшины Галиева на всей территории комендатуры. Эту первозданную чистоту и образцовый порядок отметил про себя и начальник отряда.

Аким Спиридонович придирчиво осмотрел все самые сокровенные уголки комендатуры, но только и сказал: «Ну ладно», что в переводе означало определенное удовлетворение.

Пройдя за полковником Артамоновым и капитаном Ястребиловым в помещение клуба, где должно было начаться совещание, Андрей на секунду остановился в вестибюле перед зеркалом, одернул гимнастерку, разогнал складки. После госпиталя худощавое лицо его с большим лбом и глубоко досаженными глазами все еще было серовато-бледным и не очень-то принимало среднеазиатский загар. Андрей никогда не был доволен своей внешностью, но сейчас ему собственный вид показался вполне приемлемым. Решив, что момент наступил, Самохин слегка откашлялся, обратился к Акиму Спиридоновичу:

— Товарищ полковник, разрешите подать рапорт.

— Какой такой рапорт? — переспросил Артамонов. — Ты что, говорить разучился, решил мне письма писать?

— И все-таки, — сказал Андрей, — прошу принять мой рапорт об отправке на фронт. Сейчас мне особенно хотелось бы там быть.

Полковник с явным неодобрением развернул двойной тетрадный лист, на котором Самохин, как он сам считал, очень убедительно изложил мотивы своего решения вернуться в действующую армию. Аким Спиридонович внимательно прочитал рапорт, посмотрел мимо Самохина куда-то в сторону и, видимо раздумывая, как ответить, зачем-то пожевал губами. Реакция Артамонова несколько озадачила Андрея.

— Товарищ полковник, я... — начал было Самохин, но полковник остановил его:

— А ты погоди. Подал рапорт — значит, высказался. Теперь жди ответа. Сейчас приедет начальник войск, попрошу его, чтобы нашел для тебя время, тогда и поговорим. — Артамонов сложил вчетверо рапорт Андрея и сунул его в нагрудный карман.

Ничего не оставалось другого, как ждать разговора с генералом. Андрей чувствовал на себе взгляды дожидавшихся в вестибюле начальников, которые, конечно, знали друг друга, а он еще никого не знал и подумал, что у каждого из них в подчинении застава, а то и комендатура. На совещание были вызваны командиры и с двумя, и с тремя «шпалами» в петлицах — начальники отрядов. Все они, как и до войны, охраняли мирную среднеазиатскую границу, учили молодежь, проверяли наряды. А в это время на западе льется кровь, оголтелые армии Гитлера танками и пушками пробивают себе путь на восток.

Раздумья Самохина прервал полковник Артамонов:

— Пойди-ка еще проверь, все ли в порядке в помещении резервной заставы.

«Нарочно отсылает, чтоб занять делом, пока уедет Марийка», — подумал Андрей, но приказ есть приказ, пришлось идти проверять уже проверенную старшиной Галиевым резервную заставу.

Появление Марийки свалилось как снег на голову, но что оно могло изменить в его решении вернуться на Западный фронт? И все-таки на сердце было неспокойно...

Когда Андрей вернулся с резервной заставы, генералы уже приехали, полковник Артамонов, встретив их и проводив в клуб, появился на пороге вестибюля, пригласил:

— Товарищи, прошу входить.

Андрей вошел в числе первых и тут же увидел начальника войск, стоявшего недалеко от двери со старшим лейтенантом госбезопасности Овсянниковым, знакомым по приключению с эпроновцем в Красноводске.

Андрей уловил конец разговора генерала со старшим лейтенантом: «Есть обстоятельства, товарищ генерал, по которым я бы просил вас еще раз ознакомиться с его личным делом...»

— Товарищ генерал, разрешите представить вам нашего фронтовика, — увидев Самохина, сказал Артамонов. — Не успел приехать, подал рапорт об отправке в действующую армию.

Приняв стойку «смирно», Самохин назвал себя. Выслушав, генерал пожал ему руку, просто сказал:

— Генерал-майор Емельянов Алексей Филиппович...

Невысокая массивная фигура, сверлящий взгляд маленьких медвежьих глазок из-под кустистых бровей.