Кара небес, или Правда о Тунгусской катастрофе

Из документов В. Скребы

Чтобы попытаться составить предварительное мнение о том, что случилось в районе Нижней Тунгуски в далеком 1908 году, нужно сопоставить все известные истории очевидцев и попытаться критически их осмыслить. Безусловно, что-то в них является вымыслом, домыслами и пр. Но ведь что-то все равно должно быть и истиной! И вот эти крупицы истины из разных историй должны в конечном итоге каким-то образом притереться друг к Другу, совпасть какими-то зубчиками, мелочами, и дать достаточно развернутую картину.

Буквально сегодня Лидия Константиновна, которой я в курилке рассказал о том, что не дает мне спокойно спать и гонит меня в путь, сказала:

— Володя, будь осторожнее. Об этот чертов метеорит уже кто только зубы не сломал. Да что зубы. И позвоночники, и головы летели во все стороны, как кочаны капусты.

А дальше она рассказала мне такую историю. Это было в конце 1950-х. Молодой геолог Вася Сапожников, только окончивший Горный институт, загорелся идеей разгадать загадку Тунгусского метеорита. Он предпринял ряд правильных ходов и добился того, что его командировали в район происшествия. Приехав на место, Василий начал работу: встретился с кем-то из стариков, очевидцев катастрофы, побывал в самом ее эпицентре. И вот когда он вернулся в гостиницу и стал там раскладывать свои бумажки, надеясь по свежей памяти все быстро свести и обобщить, в дверь его номера постучали (этот эпизод Василий вспомнил постфактум, примерно через полгода после того, как с ним произошли весьма странные события).

На пороге стояла старуха-эвенкийка с трубкой в зубах. Она без особого выражения посмотрела на Васю и сказала ему противным скрипящим голосом, коверкая слова: «Значит, приехала собирать как небо горело. Уходи, хуже будет… Не трогай духов». «Каких духов? — возмутился комсомолец Вася. — Я тут собрал свидетельства очевидцев, сделал измерения, фотографии, записи, расчеты у меня. Какие духи, бабушка? Все четко, сейчас я все это осмыслю, посажу на теоретическое обоснование — и все, диссертация у меня в кармане и слава, все будут знать Василия Сапожникова. Поеду на метеорологический конгресс, буду выступать и рассказывать заграничным коллегам про свои выводы. Мы — советские — впереди планеты всей, пусть об этом весь мир знает I» — «Давай мне все, — протянула сморщенную обезьянью ручку старуха. — Я будет уносить и сжечь. Не будить зло». — «Да вы что, с ума, что ли, сошли? — возмутился Сапожников. — Какое зло, что вы бредите тут? Это никакое не зло, а самая настоящая, что ни есть, наука! Идите, не мешайте мне!» — «Дай! — снова протянула она руку. — И забывай обо всем, ехай жена, люби свой жена, кушай вкусно, живи и не думай».

«Бабушка, — вздохнул Вася, — боюсь, вы не с той ноги сегодня встали. Во-первых, никакой жены у меня пока нет и не предвидится. Но главное и не в этом даже: мое исследование — мой труд, моя работа, моя жизнь. Я не собираюсь все это бросать только потому, что вы решили меня попугать. Не знаю уж, зачем вы это делаете, но лучше вам идти по своим делам». — «Не дашь?» — уточнила старуха. «Точно, не дам», — подтвердил Сапожников. «Я тебе говорил, я предупреждать», — старуха развела руками и ушла.

Через день Вася загрузился в самолет со своими драгоценными документами, но по какой-то причине в Питер не попал. Зря его ждали в течение месяца, родственникам его тоже ничего так и не стало известно о том, что случилось. А еще через несколько недель в районе Нижней Тунгуски нашли совершенно седого, истощенного, оборванного бородатого человека, который выказывал явные признаки невменяемости. В кармане полуистлевшего пиджака у него нашли паспорт на имя Василия Сапожникова. Бедолаге была оказана помощь, его подлечили в неврологическом отделении. И вот, придя в себя, Вася Сапожников (а это был, действительно, он) рассказал весьма странную и непонятную историю.

Он сел в самолет и полетел в Свердловск, чтобы там пересесть на самолет непосредственно до Ленинграда. Минут через 10 после начала полета стюардесса раздала пассажирам мятные карамельки, Василий сунул леденец за щеку и… куда-то провалился. Очнулся в тайге, без вещей, один-одинешенек, Сначала пытался звать на помощь, потом понял, что ждать ее неоткуда. По счастью, стояло лето, так что, во всяком случае, ему не грозила опасность замерзнуть или быть растерзанным оголодавшим зверьем.

И началась Васина лесная жизнь: он питался грибами и ягодами, пил воду из маленьких лесных речонок и болотцев, спал там, где его настигал сон. Никто не поверил бы истории Сапожникова, если бы не два обстоятельства: во-первых, в его паспорт был вложен билет на самолет, в котором значилось, что гражданин Сапожников прошел регистрацию на соответствующий рейс; а во-вторых, по всем аэрофлотовским документам, в самом деле, выходило, что Вася не только зарегистрировался на рейс до Свердловска, но также и находился на борту самолета в момент взлета. Кстати, вещи его так и не нашлись, багаж пропал бесследно, словно его и не было, хотя багажный талон к билету был прикреплен. Васин портфель с бумагами тоже растворился непонятным образом. Вася больше никогда не вспоминал о Тунгусском метеорите; окончательно придя в себя, устроился куда-то на завод инженером. Говорят, женился. Но детей после себя не оставил. Погиб года через 3 после того, что с ним случилось, — просто нашли на улице мертвым.

Рассказав грустную эту историю, Лидия Константиновна внимательно посмотрела на меня и сказала:

— Вижу, что ты не робкого десятка. Может, так и надо, как ты, а то мы все жить — не живем, всё боимся чего-то… Но ты все равно побереги себя. Не лезь на рожон где не надо, хорошо? А то смотри, вороны раскаркались нынче, просто как на поминках. Не к добру, боюсь, это все. Побереги себя давай.