Кара небесная

– Да кто не знает в нашем Управлении, чем вы занимаетесь, – парировал Абрамов. – Вам бы больше заниматься анализом преступлений и личным составом, а не ездить купаться в бассейн в рабочее время.

Лицо Усманова покрылось красными пятнами. Он, словно собака, преданно посмотрел на Хафизова.

– Простите, Рустем Эдуардович, но я не позволю Абрамову оскорблять меня в вашем присутствии. Насколько я знаю, он занимается этим делом по указанию руководства министерства. Сейчас, когда дело почти завалено им, он хочет перекинуть его мне. Я считаю, что это несправедливо. Значит, если бы он раскрыл это преступление, все почести достались бы ему, а теперь за неудачу должен отчитываться я?

– А что вы так испугались, Ильдар, будто это решение уже принято? – спросил его Виктор. – Я как занимался этим делом, так и буду заниматься до конца. Не бойтесь, «глухаря» я вам не оставлю.

Взглянув на Усманова, он продолжил:

– Вот смотрю я на вас, Ильдар, и никак не пойму, кто вас протолкнул на эту должность. Неужели вам не стыдно получать деньги за работу, которую вы не выполняете? Переложили все дела на Балаганина, а сами плаваете в бассейне, пока другие делают вашу работу. У нас даже бывший заместитель начальника Управления Носов не позволял такого в рабочее время.

Усманов вновь посмотрел на Хафизова, умоляя помочь в дискуссии.

– Вот что, Абрамов! Здесь пока я начальник, и только я могу оценивать работу своих заместителей! Похоже, вы заболели звездной болезнью и считаете себя большим профессионалом. Если бы вы были таковым, то давно бы раскрыли это преступление, а не топтались бы на месте!

Теперь Виктор возмущенно взглянул на Хафизова, давая понять, что категорически не согласен с его оценкой его действий.

– Да, я не скрываю, у Усманова есть недостатки, и я ему о них говорил, и буду говорить, – продолжил Хафизов. – Да, у него не хватает опыта, но это не дает вам права обсуждать его назначение на эту должность. Вы забыли, как вы начинали свою работу в Управлении? Вы тогда тоже многого не знали, однако научились. Так и он научится работать.

«Безусловно, Хафизов в чем-то прав, но в отличие от Усманова, он пришел на рядовую должность, а не на должность руководителя. Он не стеснялся своего незнания, старался овладеть искусством сыска, а тут все происходит наоборот. Усманов, как огня боится документов, боится принять решение, боится всего, что каким-то образом может сказаться на его имидже», – думал Виктор, наблюдая за жестикуляцией Хафизова.

– Вы что, Абрамов, не слышите меня? – произнес он. – Кому я все это говорю, вам или стене?

– Разрешите идти, – обратился он к Хафизову. – У меня много работы.

– А вы, Абрамов, спросили, есть ли у меня работа? Почему я должен вам все это высказывать? С вами очень тяжело работать. Если вы не поменяете своего отношения к товарищам по цеху, то я, наверное, буду вынужден обратиться к руководству министерства с вопросом о целесообразности дальнейшего вашего пребывания в этой должности в нашем Управлении.

Виктор, молча, встал из-за стола и вышел из кабинета.

***

Якимов сидел напротив Абрамова и щурился от солнечного света, который бил в окно. На улице стояла весенняя погода, и на душе было радостно в преддверии большого тепла. Рожденный осенью, Виктор почему-то всегда любил весну. В это время года даже воздух становился совершенно другим – легким и приятным.

– Ну что, Якимов, так и будем сидеть и молчать? Вот, прочитайте, пожалуйста, заключение экспертизы. Наука говорит, что на обнаруженной в вашей машине перчатке следы крови первой группы. У потерпевшего охранника собора такая же группа. Что вы об этом скажете?

Якимов взял бланк экспертизы и стал внимательно изучать. Закончив читать, он положил его на стол.

– Ты что, начальник, мне разбой шьешь? Я был на работе, у меня стопроцентное алиби на эту ночь.

– Дело твое, Якимов. Пока ты у нас единственное лицо, связанное с этим преступлением. Кто-то же должен за него ответить, как ты думаешь? Свидетелем ты быть не хочешь, пособником тоже, покатишь по этому делу паровозом. Вот тебе и второе заключение экспертизы: на внутренней стороне перчатки – потожировые следы твоих рук. Так что ты приехал, Якимов. Следующая станция – следственный изолятор!

Он осторожно взял со стола заключение экспертизы и несколько раз перечитал. Лицо его медленно побелело и вскоре превратилось в меловую маску.

– Да это же моя перчатка и кровь на ней моя! У меня тоже первая группа крови, и я поранил как-то руку, ремонтируя машину.

– Все может быть, – ответил Абрамов. – Может, эта кровь и твоя, а может, и нет. Ты вспомни лучше, как ты вообще все отрицал, даже обнаруженную в твоей машине перчатку. А теперь, когда я тебя подпер экспертизами, ты вдруг вспомнил, что она принадлежит тебе. Так не бывает. Торчишь ты, брат, и торчишь плотно на этом преступлении.

– Виктор Николаевич, не бери грех на душу. Я не при делах и этот разбой не совершал.