Губы к губам.
Какие же они сладкие. Сочные. Нежные. Изо всех сил сдерживался, чтобы не напугать. Прикасался трепетно. Аккуратно.
Бархатистая кожа. Волшебный запах ее желания. Рваное дыхание. И касания легкие, прозрачные, едва ощутимые.
Птичка застыла, закрыв глаза, когда я медленно начал ее целовать. Прислушивалась к себе. Наслаждалась лаской.
Я видел. Чувствовал. Улавливал каждое движение.
Но вот ее губы разомкнулись и по моим пробежал шаловливый язычок.
Из груди вырвался стон.
Держать себя в руках, когда хочется набросится, невыносимо. Но еще хуже понимать в какую бездну мы катимся. Еще немного и обратной дороги не будет.
Надо уходить, в голове билась единственная мысль.
«Еще немного» — ревел демон. Он впитывал эмоции птички. Наслаждался ими. Пировал. Смаковал каждый миг. Каждое мгновение проведенное рядом. Как изысканный напиток. Лакомство. Редкое и безумно дорогое.
- Что же ты со мной делаешь? - вырвалось из груди. - Нам нельзя. Нет. Не стоит, - я больше уговаривал себя, нежели говорил ей.
Птичка пылала. Она была под действием флюидов, столь щедро посылаемых демоном. И чем дольше находилась в моем присутствии, тем сильнее ей сносило крышу.
Тельма начала тереться об меня, словно кошечка. Грудь девушки раз за разом задевал мою. Отчего внутри меня с каждым разом все туже скручивался узел желания.
Как же трудно держать себя в руках и не прикасаться. Не трогать, когда хочется этого больше всего на свете. Страдать и терпеть. Знать, что обратной дороги не будет.
- Какой же ты бука. Что ты все недоволен? Разве так можно? - возмутилась птичка. - Ты, наверное, устал. Полежи. Отдохни, - она с силой наклоняет меня, укладывая на спину.
А сама садится рядом.
- Сейчас я сделаю тебе массаж. Чтобы ты расслабился, - птичка перебрасывает через меня ногу и садится на бедра.
Можно ли кончить лишь от одного прикосновения через ткань? Никогда об этом не задумывался. Но в этот миг стоял почти на грани.
- Ты только не двигайся, - предупреждает она. - А то не будет так здорово.
Болезненно усмехаюсь.
Если я только сделаю одно движение, то уже не остановлюсь. Просто не смогу физически.
- Ты готов к ласке? - глаза птички горят.
Ее пальчики скользят вдоль пуговиц сорочки, высвобождая. Пуговица за пуговицей. Невыносимая пытка.
Но я терплю. Жду, что будет дальше.
И вот моя грудь обнажена. Птичка с восторгом смотрит на нее. Я же борюсь с очередным приступом желания.
Почему? Сам не знаю. Чего-то внутренне жду. Какого-то знака.
- Какой ты красивый, - с восторгом заявляет птичка. - Так бы облизала тебя всего, как леденец.
Да что же ты со мной делаешь?
Демон внутри ревет. Требуя все взять в свои руки. Когда бы я еще позволял куколке над собой верховодить. Это впервые.
Краем глаза замечаю, что птичка лезет в карман. А через миг разламывает капсулу над моей грудью. И тело застывает, скованное заклинанием стазиса. Я не могу пошевелиться.
Не успеваю удивиться, как вижу в руке птички клинок. Она высоко поднимает его над головой, держа двумя руками.
И с силой обрушивает его на мою грудь, острием вниз. Целясь прямо в сердце.
Тельма. Пробуждение
- Н-н-нет, - кричу я и просыпаюсь в холодном поту.
От пережитого ужаса стучат зубы. Пытаюсь хоть как-то успокоить учащенное дыхание и дрожь во всем теле.
Лежу и смотрю в незнакомый потолок. Но не он меня занимает. А сон. Страшный сон в котором я убиваю Рикардо Харда. Генерала Его императорского величества. Самого страшного человека империи. Мужчину, которого за глаза прозвали Карателем за то, что он никого и никогда не прощает.
Я вижу, как заношу клинок над беззащитным, полностью парализованным запрещенным заклинанием, мужчиной. Я вижу его глаза, в которых мелькает удивление, злость, обида.
А ведь еще недавно в них плескалась мука, перемешанная с желанием. Страсть, сдобренная обожанием.
- Нет. Этого не может быть. Это все страшный сон, - говорю себе, судорожно сжимая пальцы. И, наконец, обращаю внимание на серый потолок, расчерченный трещинами времени.
Перевожу глаза чуть ниже и вижу окно, закрытое решетками с наружной стороны. Резко подскакиваю, отчего голова начинает кружиться.
И тут я понимаю, что нахожусь вовсе не дома, а где-то в казенном месте. Об этом свидетельствует дешевая, но крепкая мебель, грубо покрашенные стены, плохо побеленный потолок. Где-то я уже такое видела.
В допросной полицейского участка - вспоминаю я, продолжая испуганно озираться.
В противоположной от окна стороне дверь с окошком. Но и оно, как я успела догадаться закрыто решеткой. В окне мелькает чья-то голова.
Слышится шум отпираемого замка. Со скрипом открывается дверь.
- Ну, что? Очухалась? - в комнатушку, чье убранство состоит из кровати стола стула и чего-то там за ширмой, входит женщина неопределенного возраста в черном платье и белом фартуке. На ее голове одет белый платок с красным крестом на лбу. Чтобы сразу было ясно к какому сословию она принадлежит.
- Что со мной? Где я? - задаю уместные в моем положении вопросы.