Карабах – горы зовут нас

«Правительство, сознающее свой долг, всегда будет оказывать влияние на формирование общественного мнения в духе задач, стоящих перед ВС и в этом кроется особое значение государственной политики для сохранения дисциплины в армии. Аналогичное влияние должно исходить от партий и прессы, если они сознают свою ответственность перед обществом.

Годы войны в Карабахе наглядно показали и подтвердили значимость этого положения, но борьба за власть затмила и честь и совесть, осталась только жажда власти. Власть только власть — интересовала чиновников из правящих партий в Баку и больше ничего до тех пор, пока у руководства страны не стал Гейдар Алиев.

Полковник носком ботинка придавил окурок в землю. Рядом с ним сидел на ящиках из-под боеприпасов комбриг Мамедов, прикрыв глаза, молча курил. В тусклом свете лампы можно было заметить, как кожа на его лице, почерневшая от горных ветров и бессонницы, потрескалась. Вдоль глаз пролегли глубокие морщины пережитого прошлого.

Весь февраль и март 1994 года прошли в тяжелых непрекращающихся боях за удержание господствующих высот на Агдаринском и Талышском оперативном направлениях. В последнее время бои приняли более ожесточенный характер. С каждым днем чувствовалось, что армянские войска готовятся к чему-то очень важному, прощупывая прочность обороны войск на направлении города Тер-Тер.

Перед фронтом обороны города враг имел не только численное превосходство в танках и артиллерии, но сумел провести скрытно перегруппировку, сосредоточив около 10 тыс. живой силы на направлении, между городами Агдам и Тер-Тер. Вопрос крупномасштабного наступления на эти города был делом времени. Фронтовая разведка приносила все новые и новые тревожные данные о скоплении врага.

Изучая фронт обороны, который растянулся по горным хребтам от Гюлюстана до Бярды на 78 км полковник, прекрасно понимал, что необходимо изменить всю тактику ведения оборонительного боя, нужны были новые подходы к требованиям боевых уставов. Те учебники и наставления по тактике, которые он когда-то изучал, уже не отражали тех изменений в действиях подразделений в горных условиях Карабаха. Постоянно перестраивая боевые порядки подразделений, укрепляя и меняя систему оборонительных рубежей, он спланировал несколько боев, с целью захвата позиций и высот от удержаний, которых в дальнейшем могла зависеть вся устойчивость обороны его фронта. Сегодняшний бой был одним из тех запланированных, первым и, как оказалось, успешным боем — это радовало душу.

Хлопнув ладонями по коленям, полковник решительно встал.

— Комбат, передай офицерам и солдатам мою личную признательность, это дорогой подарок для всех нас. Так что, не забуду, — он взял за плечи капитана и крепко обнял его.

— Пойду я, комбриг, у меня очень еще много дел. Ты тут, сам знаешь, что делать.

— Надо бы подкрепление подбросить Мусаеву, наверняка армяне с утра предпримут новую атаку, — сиплым, сорванным от криков и команд на поле боя, голосом попросил Фикрят, прекрасно понимая, что у полковника такой возможности нет. Но он, как и все командиры подразделений, еще раз напоминал командующему о тяжелом положении бригады с пополнением.

Наклонив голову, чтобы не задеть косяк блиндажа, полковник вышел, оставив без ответа вопрос комбрига.

Перед блиндажом на ящиках в ожидании приказаний сидел порученец комбата, но, не дождавшись, боец заснул. Полковник осторожно переступил через солдата, стараясь не потревожить его сон, и пошел по ходу сообщения.

Адъютант, он же радист командующего — Натиг, подал руку и помог выбраться из траншеи. Пригибаясь, они вмести побежали к реке, под спасательный обрыв, где оставили машину с водителем Тельманом.

На окраине города Тет-Тер в развалинах местной больницы, оборудованной под штаб фронта, полковника ждал офицер связи из разведывательного центра Генерального штаба. Расписавшись за документ, он не стал сразу распечатывать пакет, пройдя в комнату, бросил на стол, решив первым делом принять душ.

В соседней палате была оборудована походная душевая. Это если громко сказать «душевая», а так к стенке в комнате был приделан двухсотлитровая бочка, которая нагревалась при помощи паяльной лампы. Примитивная, но необходимая в суровых условиях войны принадлежность армейской жизни, когда неделями не удается снять ботинки и сменить белье. Горячие струйки воды, растираемое «кисой» (грубая мочалка), придали ему бодрости. Смывая пот и грязь, он чувствовал, как тело наливается силой. После душа, переодевшись, он вызвал порученца, попросил принести чай, а сам, взяв со стола нож, вскрыл пакет.