Карабах – горы зовут нас

— Да, позвони в Баку, не домой жене, а брату моему Эльману. Пусть возьмет все резервы и дует в Лачин. Ждешь его, и если через три дня, я не выйду, сами смотрите и поступайте по обстановке. Запомни, жители сел ждут и надеются на нашу помощь. Прошу тебя, Низами, любыми способами прорывайтесь к Ширлану, а оттуда в Косалар. Молодец, хоть теперь ничего не спросил и не ответил. Эх, Низами, как бы я хотел, что бы ты сейчас начал уговаривать меня взять тебя с собой, а я накричал бы на тебя, и тогда мне стало бы намного легче и не страшно. Ведь мне тоже страшно, брат. Страшно, понимаешь, страшно, оттого что не знаю местности, не знаю людей, с кем придется пройти по тылам. Меня не учили партизанить, не учили командовать добровольцами, необученными, не понимающими, что такое приказ, не говорящими на русском языке и не знающими, что такое дисциплина. А ты, молчишь, — правильно, что толку глотку студить. Отваги тебе не занимать и ты все прекрасно понимаешь, что нас ожидает впереди. Не зря говорят — «храбрец не может быть подлецом». Знал бы ты, что я нарочно терзаю тебя, а может быть и себя тоже. Не могу же сказать тебе, что не всем придется дожить до рассвета. Не хочется мне, что с тобой, что-то случилось. Хороший ты, парень. Как же я потом в глаза твоей Айгюнь, жене и дочурке посмотрю? Если, конечно, сам останусь в живых.

— Запомнил все, что сказал? — полковник внимательно посмотрел в глаза разведчику. Тот выдержал тяжелый взгляд командира, взял под козырек.

— Я понял, сделаю все, что в моих силах. Секунду постояв, полковник притянул Низами к себе и крепко обнял его. Это была его благодарность этому отважному офицеру.

— Пошли, Низами, на войне утро всегда наступает слишком быстро, а тишина на войне всегда таит в себе что-то зловещее. Надо торопиться. Проснулись уж «бойцы» — на последнем слове усмешка скривила рот полковника.

— Командир, группы готовы, — простуженным голосом доложил Босс. Руслан вот, ноги у него опухли, трясет его всего. Он не сможет пройти с нами по тылам армян, зря только сложит голову, да и нас всех подведет, — Босс не мог найти слов, чтобы убедить командира не верить возражениям Руслана, который вышел вперед и ждал разрешения полковника говорить. Не выдержав до конца доклада, своего товарища, Руслан выпалил скороговоркой:

— Я могу идти, командир, — все что прикажите, выполню, оставьте меня с ребятами. Ай, киши, не отправляй меня, ведь мы с одного поселка, как же я им потом в глаза посмотрю? Я дойду, если не хватит сил, умру с честью, только не отправляй, — Руслан смотрел на командира такими умоляющими глазами, будто ребенок, которого родители не хотят взять с собой в зоопарк, или сами едут на пикник, а его оставляют дома с бабушкой.

— Вот оно, что? — промелькнула шальная мысль.

— Ребята, значит, с одного поселка, — это уже хорошо. Никто не посмеет, отступить в бою или бросить своих земляков, такой обычай гор. Если потом раскроется трусость, кого-нибудь из них, тогда лучше смерть, в крайнем случае, бегство из поселка, иначе сельчане не дадут житья. Это уже хорошо. Но это там, внизу, а здесь главное, приказ.

— Значит так, — полковник заговорил так, чтобы не было возражений, — ты, Руслан, и Сеймур, — он сделал паузу, — не слышу ответа.

— Я! — Сеймур вздрогнул, услышав свое имя.

— Вот именно так и надо всегда отвечать — «Я», пойдете в Лачин, за помощью. Низами даст вам координаты, где нас ждать. Это приказ, все ясно?

Руслан сделал шаг вперед, намереваясь возразить, но, встретив суровый взгляд полковника, остановился.

— Дорога, идущая в лощину выведет вас к деревне Зараслы, а там по дороге до Лачина недалеко. Низами проводи их, — приказал он и обратился к остальным солдатам.

— Нас, 24 человека, — обвел полковник взглядом стоящих в строю бойцов, — пойдем группами. Впереди каждой группы дозор из двух человек. Предупреждаю, дышать через раз, дурацкие шуточки проглотите, даже если шутка, как ежик колючая. По-азербайджански, кажется, «кирпи» называется.

Все молчали. Ветер тоже утих, шурша осенней листвой.

— Группам идти след в след, если кто чихнет, знайте, накличете смерть, она кружится где-то рядом, поняли? Две минуты перекурить, оружие проветрить, подготовиться к движению. Командирам групп, поставить задачи! Разойдись. Бойцы скучковались, закурили, шепотом обсуждая приказ, но никто не осмелился уточнить, куда идут и зачем?

Прошло пять минут и командиры построили группы.

Все готово. Сердце часто стучит, пульс отдается в висках.

— Ну что, ребята, пошли? — просто сказал полковник. — Да, еще одно хотел попросить вас, — голос его немного дрожал, — прошу, мужики запомните, — я всех хочу завтра увидеть в живых, прошу вас мужики, берегите себя, доживите до следующего рассвета, не подведите меня. В общем, — голос подвел полковника, — группы на выход!

На лбу выступили капельки пота, тело согрелось. В последнее время полковник заметил, что только стоит сказать — «приказываю» — как тело начинало наливаться теплом. Не зря ему всегда нравился фильм про старшину Васькова