Карабасовы слёзы (сборник)

– Любимая, все хорошо! Ты понравилась моей маме – поверь! – он нежно погладил Наташу по щеке. – Она внутренне согласна, но ей трудно: мешает полувековое воспитание в режиме душевных воздержаний. Моя мама – продукт своей эпохи, и в этом весь секрет! Успокойся! Все отлично. Я люблю тебя.

* * *

...

Через несколько дней.

Николай Николаевич был профессионалом высшего пилотажа: за несколько дней, пользуясь старыми связями, он собрал весьма внушительное досье на Глеба Рязанова. Память у бывшего министра была отменная: один раз прочитав сведения, он запомнил все, включая даты! Немного поразмыслив, Николай Николаевич решил, что готов к первому раунду переговоров. Хотя профессиональное чутье подсказывало ему, что таких раундов может быть много.

* * *

...

8 марта того же года.

Глеба разбудил звонок в дверь. Он не сразу понял, чего хотят от него две дородные тетки с кучей бумажек в руках.

– Мы – агитаторы! – громко стрекотали женщины. – Приглашаем вас на выборы!

– А что надо выбирать?

– Это вы так шутите, в честь праздника?

– Праздника?!

– Мужчина, что с вами? Сегодня же 8 Марта!

– А-а-а!

– Поздравлений от вас мы, конечно, не дождемся, так хоть не забудьте двадцать третьего прийти на избирательный участок и исполнить свой долг! – обиженно крикнула одна из теток.

Глеб просто захлопнул дверь:

– Господи! И тут долг!

Он пошел на кухню, поставил чайник на плиту, взял телефон и набрал номер Светланы:

– Любимая, прости меня! Я совсем забыл – голова садовая! С праздником!

– Спасибо, любимый!

– Я всегда в этот день чувствую себя по-дурацки: не знаю, что говорить, что дарить.

– Ничего не надо, глупенький! – звонко рассмеялась балеринка. – Ты позвонил – и это главное! Я очень хочу тебя видеть!

– Я тоже хочу увидеться. Сейчас немного оклемаюсь, соберу мысли в кучку, и мы что-нибудь придумаем. Я перезвоню через час. До встречи.

Глеб положил трубку и задумался. Как ни странно, но при всей безграничной любви к Светлане он не чувствовал себя счастливым. От этой мысли сердце Глеба сжалось и болезненно заныло. Он огляделся по сторонам в поисках предмета, от которого можно было бы оттолкнуться и начать новый день – еще один день без смысла и желаний.

В дверь опять позвонили.

– Да что же это такое? – простонал Глеб.

* * *

За дверью стоял седовласый дяденька лет семидесяти. Одет он был в элегантный, отлично сшитый костюм-тройку синего цвета и начищенные до зеркального блеска туфли. В жилетном кармане поблескивала цепочка старинных часов.

– Позвольте представиться, – сказал дяденька, – Николай Николаевич.

– Вы ко мне? – вежливо спросил Глеб, хотя был абсолютно уверен, что дяденька ошибся дверью, а может быть, эпохой.

– К вам, молодой человек. Позволите войти?

– Да, пожалуйста! – Глеб посторонился, пропуская необычного гостя.

Они прошли в комнату.

– Присаживайтесь! – великодушно предложил хозяин.

Николай Николаевич осмотрелся и понял, что присаживаться, собственно говоря, некуда: в комнате вообще не было мебели, кроме колченогого стола, старой, на ладан дышащей кровати и туалетной тумбочки.

– Я, собственно, не надолго, – дипломатично вышел из ситуации Николай Николаевич.

– А я, собственно, даже не знаю, кто вы…

– Тем не менее мы с вами встречались.

– Да? – удивленно приподнял бровь Глеб. – Это что называется знакомы на пятьдесят процентов. Вы меня знаете, а я вас – нет. Чем обязан?

– Видите ли, – мягко начал ас дипломатии, – я представляю интересы близких мне людей – семьи Чалых. Вопрос настолько деликатен, что, даже находясь с вами в давнишних дружеских отношениях, ни Раиса Никитична, ни Сергей Дмитриевич не смогли бы обсуждать с вами его условия.

– Прошу вас, оставьте свою дипломатическую вязь, выражайтесь яснее – условия чего?!

– Вашего развода с женой.

– Вот это здорово! А какое отношение к моему разводу имеет Раиса Никитична? Ах, да! Сергей и Наташа… Но я не вижу проблемы. Я давно пообещал, что дам жене полную свободу! Я просто беспокоился по поводу ее и Мишенькиного благополучия.

– Весьма похвально, – улыбнулся Николай Николаевич, – но теперь вам не стоит тревожиться. Сергей и Наталья решили пожениться.

Глеб невесело усмехнулся:

– У меня всегда было ощущение, что я помешал их счастью еще тогда, много лет назад. Но… в чем же деликатность вопроса?

– Дело в некоторых условиях, которые вы должны выполнить.

– Должен?! Вот как! И что за условия?

– Первое – даже не условие, а само собой разумеющееся: никаких имущественных претензий!

– Кого к кому?

– Вы не должны претендовать на часть квартиры семьи Рязановых! Это не по-мужски!

– А вмешиваться в чужую жизнь – по-мужски? – вспылил Глеб. Николай Николаевич примирительно поднял руку:

– Не кипятитесь, молодой человек. Я еще не все сказал. Во-вторых, ребенок останется с матерью, и вы не должны контактировать с семьей после развода! Так будет лучше для всех.

– И для моего сына?!

– Но вы ведь не враг себе и ему! Представляете, что будет с мальчиком, если каждый день ему придется сравнивать вас с Сергеем Дмитриевичем. Перевес будет не в вашу пользу!