Карабинер (СИ)

Как быстро Зейд разочаруется во мне и захочет найти женщину, достойную его и способную родить ребёнка?

Конечно, я выросла на сказках о принцах и смотрела романтические комедии, где любовь побеждала все трудности, но одновременно с этим я работала в банке и наслушалась реальные, жизненные истории. И в каждой второй — был корень зла, разрушивший отношения, брак и любовь…

Можно порассуждать, что это была и не любовь, наверное, вовсе, если её так легко разрушили, но я была реалистом. Я ребёнок, которого бросили родители, меня отвергли до того, как я сделала первых вдох. Как никто другой я знала, любовь — временное чувство.

По возвращению из больницы стены квартиры Зейда стали давить на меня физически. Я стала лишней в этом доме, чувствовала, что моё местонахождение здесь временно.

Как сказала врач — нужно сорвать пластырь. Рассказать Зейду всё самой, сказать правду.

Я стала ему звонить настойчиво, желая поговорить, но Карабинер не отвечал. Не поднимал телефон, хотя я успела позвонить ему раз десять.

Это было не свойственно мне, поэтому такое количество звонков должно было его насторожить.

Меня пробирает истерика. У Зейда нет времени. Или он больше не желает меня видеть?

Время идёт, а мужчина не отвечает. С каждой минутой мне становится всё неуютнее, я не могу сидеть, стоять и просто дышать. Кажется, жизнь оборвалась и смысла продолжать жить дальше — нет.

Если Зейд не отвечает, решаю отправиться к единственному близкому человеку в Италии — Алине, выговориться. Может быть, мне станет легче, подруга подберёт нужные слова. Я одеваюсь и выхожу из дома, Амирхан сидит в машине. Мужчина откинулся на сиденье и курил.

Я чётко вижу профиль его колоритного лица, подсвечиваемый светом от экрана в авто.

На улице уже было темно. Я замерла. Без разрешения Зейда Амирхан не повезет меня к подруге. Зейд либо не ответит, как и мне или ответит Амирхану, и тогда это будет подтверждение, что я стала обузой.

Недолго думая и поддаваясь запретному соблазну, я огибаю машину сзади и забегаю в тёмный переулок. За время жизни тут я хорошо освоилась, ориентируюсь прекрасно на местности.

До дома Алины идти всего минут пятнадцать, не больше, со мной не может ничего случиться.

Через пять минут я поняла, что идея была плохая. Я постоянно плакала и была не в состоянии здраво мыслить, быстро заблудилась и оказалась в плохо освещённом переулке.

Стояла и не знала куда идти.

Достала телефон и построила маршрут до дома Алины. Сегодня я не успела зарядить телефон, и он садился. У меня осталось пять процентов зарядки. Невероятно мало.

Я пошла быстрым шагом, постепенно переходя на бег. Хотела сократить дистанцию.

Бежала так быстро, как никогда в жизни. Сердце билось как в последний раз.

В темноте я не заметила бордюр, очень неожиданное явление для Италии. Полетела вниз, тормозя коленками и сдирая кожу с них. Адская боль обожгла руки и ноги.

— Ай! — Звонкий крик привлёк внимание проходящих мимо девушек. Они подбежали ко мне и помогли встать.

— Ты в порядке? — телефон окончательно сел.

— Наверное. — Ответила я, поправляя сарафан. — У меня хреновый день, и я заблудилась.

— Дай обниму. — Не очень трезвая девушка заключает меня в свои объятия. Становится немного легче. — Пошли с нами, мы гуляем по Риму, пьем и проклинаем мужчин.

Мне уже было всё равно.

Я была согласна на всё.

Зейд.

У меня жутко разболелась голова от сладких благовоний.

Марго хлопает ресницами, рассматривая чемодан с наличкой, делая вид, что не понимает, что я ей говорю. Кажется, её слишком долго ебали в уши, потому что она ничего не слышит.

— Повторяю последний раз. Блядушник этот прикрыт. У тебя два часа, чтобы собрать шмотьё и свалить из Италии. Пособие на старость в чемодане. — Открываю окно, чтобы пустить воздуха в царство порока. Нужно валить, пока я не провонялся шлюхами.

Женщина наконец оживает.

— Это всё из-за белокурой? — Старая ещё и умом повредилась, решила, что имеет право задавать мне личные вопросы. — Я как увидела её, поняла, что проблемы будут из-за неё. Красивая очень. Такие сводят с ума взмахом ресниц. Я таких, как она, называю вечными девственницами. Скромняжки.

Закуриваю.

— Марго. — Делаю паузу. Выдыхаю дым. — Ты долго и хорошо трудилась на этом предприятии, поэтому тебя не разобрали на детальки как лего, не упаковали по пакетам и не вывезли за город, удобрять розы в моём новом семейном особняке. Хотя, сад планируется большой и говна на удобрение требуется много.

Подхожу к ней и стряхиваю пепел прямо ей на голову. Хочу напомнить старой шлюхе, что, если ей брезговали пользоваться последние пять лет, это не значит, что она перестала быть шлюхой.

— Открывая свой рот и высказывая никому не нужное мнение о моей жене, ты заставляешь меня передумать.

Тварь бледнеет. До неё не дошли ещё последние новости.

— Прости. — Выдавливает она. — Мы соберем вещи и улетим этим же вечером.