Карабинер (СИ)

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Проходя мимо зеркально витрины шкафа, я посмотрела на своё отражение. Хотелось понравиться мужчине, но это было маловероятно.

За несколько дней моё состояние заметно улучшилось. Обычный сон и душ сделали своё дело, и я больше не напоминала горлума из «Властелина колец». Но моя внешность была обыденная, без изюминок. Я знала, что никогда не нравилась парнями, мне было нечем завлечь их.

В этот раз я более уверенно прошла в кабинет, тихонько закрывая за собой дверь и жадно рассматривая мужчину. Мне показалось, что за эти дни я соскучилась по его запаху и силе, которой я напитывалась рядом с ним.

Зейд выглядел усталым, он сидел в кресле и за столом и ждал меня со скучающим видом. В тюрьме я потеряла счёт дням, а взглядом на календарь поняла, что сегодня пятница, впереди у Карабинера были выходные.

Мне тут же стало интересно, как мужчина выглядит без формы в обычной жизни. Чем он занимается, как говорит и как проводит личное время.

— Добрый день. — приветствую его, не зная, как себя вести с ним после минета. Для меня это стало интимным откровением. Зейд стал для меня особенным мужчиной, а вот я для него… всё также никем.

— Проходи и садись. — Говорит он задумчиво, не моргая. Удивительно, как ему удаётся столько времени держать глазами открытыми. — Возьми ручку и напиши общие сведения о себе. Имя и фамилию, возраст, дату рождения и прочее.

Не совсем понимаю зачем, всё что было нужно я указывала в протоколе задержания, но послушно беру ручку и пишу. Письменный итальянский был у меня хуже, чем разговорный. Увидев мои старания, мужчина заскрипел зубами.

— Пиши на английском, а рядом на русском. — Он забирает листок и даёт новый. — Лучше печатными буквами, чтобы можно было разобрать, а не как в протоколе, хер разберёшь, что написала.

Стараюсь выводить буквы как в школе. Язык прикусываю от усердия.

Значит, Зейд читал или хотя бы пытался прочесть протокол.

— Ната, значит. — Читает он имя и хищно скалится. Я не поправляю его, списывая, что для многих итальянцев «ш» очень трудная. — А в тюрьме числишься как Нателла…

Вспоминаю, что меня ни разу не называли по имени. Обращались лишь как к «шлюхе» и «русской шлюхе». Чувствую себя ничтожеством без имени. Неприятно понимать, что ты таракан, прихлопнут и не заметят. Но Зейд первый, кому стало интересно моё имя. Это была плюс одна причина моей симпатии к мужчине.

— У меня есть к Вам просьба. — Осторожно обращаюсь к нему, прощупываю почву, разозлю или нет. — Спасибо за Вашу заботу, что разрешили не заниматься общественными работами, но это сильно выделяет меня среди остальных. Я бы хотела быть как все за исключением вашей защиты относительно домогательств.

— Есть кто-то, кто всё ещё домогается? — Впервые вижу, как белые полохи, напоминающие молнии, озаряют темноту его глаз. Взгляд Зейда становится тяжелее, давит. Я отрицательно машу головой. — Окей.

— Вы разрешите мне заниматься работой?

— Нет. Я не отменяю своих решений. — Категорично. Затыкаюсь. Ещё слово и он потеряет терпение. Поджимаю пальцы на ногах. Опускаю глаза и смотрю на свои руки, не выдерживаю мужского взгляда, не понимаю, чего он хочет от меня.

— Чего сидишь? Анализы чистые, больше меня ничего не сдерживает. — Слова отдают эхом.

Больше. НИ-ЧЕ-ГО. Не сдерживает его…

До меня доходит смысл. Я ожидала, что это случится, но не была готова. Осматриваю кабинет, не самая романтичная обстановка для первого раза.

— Можно я закрою дверь? — спрашиваю Зейда, начиная расстегивать комбинезон. Пальцы плохо слушаются, и я не могу никак подцепить пуговицы. Карабинер встаёт и сам закрывает дверь на ключ, он делает всё стремительно с напором.

Я слежу за его мощными ногами в армейских ботинках с некоторым восхищением. Сколько часов в день он тренируется?

— Ты вообще хоть что-нибудь умеешь? — спрашивает меня недовольно мужчина, истончая недовольство. Зейд рывком разрывает комбинезон, заставляя пуговицы рассыпаться по всему кабинету. — Сосать не умеешь, даже раздеться не можешь. Кто тебя вообще покупал, мне интересно? Любители вечных девственниц?

Шок парализует. Я смотрю на чёрную мужскую щетину, крупный кадык и не могу и звука издать от страха. Сейчас Зейд выгонит меня. Он уже сказал, что я неопытная обуза, что раздражаю его и не могу доставить удовольствие. Шлюха — неумеха.

Пока я хлопала глазами, мужчина нетерпеливо раздел меня, как конфетку от обёртки избавил. Отбросил комбинезон, разорвал трусики и кинул их в мусорку. Его напор пугал до дрожи, ноги подогнулись и пришлось ухватиться за его плечи, чтобы не упасть, прижаться грудью к мужскому торсу.

Девчонки рассказывали, что первый раз очень болезненный. Чтобы легко перенести его, мужчина должен расслабить тебя, возбудить и расположить. Сомневаюсь, что Зейд будет церемониться, скорее, он возьмёт, что предназначается ему по праву и отправит меня восвояси до следующего раза, когда ему захочется.

Если он порвёт меня, некому будет оказать мне медицинскую помощь.