Карач-Мурза

– Князь Михаила повинен признать себя моим молодшим братом,– равным Серпуховскому князю,– и крест мне целовать, аки государю веся Руси; великого княжения над Русью ему боле не домогаться, а ежели хан пришлет ярлык,– не брать; княжества Володимирского, которое есть моя вотчина, ему ее искать и наместничества в Великом Новгороде не искать же. Во всем том должен он на кресте мне поклясться навеки, за себя, за сынов своих и за всех потомков; целование же свое литовскому князю Ольгерду Гедиминовичу должен он немедля сложить и дружбы его либо ратной помощи николи не искать; город Торжок и иные понятые им волости Великому Новгороду воротить, а Кашинскому князю дать полную волю и вотчину его тверским уделом боле не числить.

Без моей воли ни войны, ни мира ему ни с кем не брать; а пойду я против татар либо против Литвы,– и ему со мною идти. А нападут на него татары, либо Литва, либо еще кто,– мне, как государю всея Руси, его боронити, тако же как великого князя Смоленского нам вместе от Литвы боронити и всех прочих князей Русской земли, и Великий Новгород тож. А дань татарам платить нам вместе либо вместе же не платити.

На том мир с князем Михайлой возьму навеки и войско свои от Твери отведу, не причинив ей никакого худа. А ежели когда случится промеж нас спор либо неразумение,– третейским судией у нас Рязанский великий князь.

Что и сказал, от того не отступлюсь, а сроку князю Михаиле кладу до завтра.

Тверскому князю ничего не оставалось, как полностью приять эти условия. На следующий день, восьмого сентября года, мирный договор был подписан и московское войско из пределов Тверской земли.

Торжество Дмитрия было полным: самый опасный его противник был окончательно сломлен. Тверское великое княжество, хотя и просуществовало еще сто лет, никогда уже серьезно не помышляло о каком-нибудь соперничестве с Москвой, и его князья вскоре смирились со своим зависимым положением.

Одновременно была одержана крупнейшая и на этот раз бескровная победа над Литвой. В течение двух десятилетий полностью подвластное ей княжество Смоленское ныне перешло в подчинение Московскому великому князю. Номинально еще зависимые от Литвы, ему же повиновались теперь княжества Новосильское и Брянское, несмотря на то, что в этом последнем княжил родной сын Ольгерда, Дмитрий.

Вся Русь была отныне послушна воле государя Дмитрия Ивановича, и можно было приступить к освободительной борьбе с Ордой.