Карачун 95 (СИ)

— Ах ты шавка приблудная, опять за своё? — отчего-то взбесилась Маха и махнув своей волосатой лапой, скинула котейку на пол. Та прокатилась по бетону и ударившись о решетку, обиженно захныкала.

— Мало того, что урод-уродом — еще и безмозглая! — продолжила орать Махачкала.

Я подошел поближе и погладил котейку по голове, та радостно заурчала и обхватила мою ногу руками.

— Что это с ней? — спросил я.

— Говорю ж безмозглая. Все люди, как люди — а эта, ведет себя, как животное. Умом повредилась. — ответила Маха.

— Ничего я не повредилась! Это вы все неправильные! — ответила котейка и принялась тереться лицом о мою ногу.

— О, неужто голова включилась! Ну это ненадолго! У нее перекос по кошачьей части, разум то включается, то отключается. На инстинктах живет. — пояснила Махачкала. В этот момент котейка несколько раз лизнула мою ногу, вызвав непроизвольное увеличение объема моих трусов. Я хотел было аккуратно отстранить ее рукой, ну не позориться же перед такой толпой! Но кошка вцепилась в нее острыми, вполне кошачьими зубками.

— Ай! Фу-кусь! Фу-кусь! — закричал я, пытаясь скинуть с себя кошку. — та обиженно фыркнула и отпрыгнула в сторону. На моей ладони остались две ровные дырочки от клыков, из которых сочилась кровь.

Махачкала расхохоталась басом переходящим в хриплое мяуканье. Находившиеся поблизости жирные твари поддержали ее своими завываниями.

— Я ж говорила она того. С головой не дружит!

— Короче, к делу. — насмотревшись на представление, серьезно заговорил Илья.

— Вам тут сидеть не надоело?

— А что, варианты есть? — спросила Маха, почесывая толстыми, как сардельки пальцами в своем волосатом паху.

— Мы планируем канцелярский переворот и насильственный захват власти! Ожидаются многочисленные жертвы среди мирных граждан и разрушения городской инфраструктуры. Желаете поучаствовать? — спросил он.

— Чтобы кошки и отказались от веселья? Да никогда! Конечно мы идем! — ответила Махачкала и воинственно зарычала.

— Тогда готовьтесь, а мы пока пройдемся по другим этажам и добудем ключи от камер. — сказал Илья и направился к лестнице. Бросив злобный взгляд на мелкую кошкодевку и потирая прокушенную ладонь я двинулся за ним. Котейка показала мне язык, мило улыбнулась и помахала рукой.

Глава 8

Отстойник 4/2. Вверх!

Когда проблемы тянут ко дну, смотри вверх!

Пятый этаж был страшен. Пусто — лишенное решеток и перегородок бетонное пространство, мрачно — светила лишь одна тусклая лампочка в дальнем конце помещения, и тихо — лишь редкие звуки капель, падающих на пол, перемежающиеся смачным чавканием. Дабы выяснить природу неизвестных звуков, Асфанаил запустил под потолок небольшое, но яркое огненное облачко. Оно осветило помещение и явило нам совершенно ужасную и безбожную картину. У меня сразу зачесались кулаки, и задергался левый глаз. Демон покрылся горячим потом, из его пасти донеслось злобное рычание. Многоликие постепенно свирепели, их зрачки расширялись, проецируя в мир безудержное желание убивать.

Посреди этажа на деревянной скамейке сидел мужик в майке алкоголичке, рваных трениках с тремя полосками и тапочках-сланцах. В руках эта конченая мразь держала XXL шавуху из ларька Хромого Вазгена, завернутую в тетрадный листочек. Он с аппетитом откусывал куски от шавермы, жирный соус хлюпал и капал ему на штаны и майку, стекая на пол он собирался в мерзкую беловатую лужицу, украшенную желтыми масляными глазками. Кусочки огурца и помидора выпадали из подгоревшего лаваша и с хрустальным грохотом разбивались о девственно чистый бетон, оскверняя его своей прозрачной жижей. Заглатывая очередную часть лаваша с мясом, мужик блаженно дрыгал ножкой, выставляя напоказ дырявую промежность штанов. Тапочная подошва размазывала по полу всё накопившееся непотребство, оставляя уродливые жирные следы.

— Это отвратительно! — сморщившись, произнесла Анджелика. Та самая, что недавно лизала стену, покрытую эктоплазменными соплями.

— Меня сейчас вырвет! — подтвердил Гера.

— Мра-а-азь! Гни-и-ида! — даже демон пришел в ярость.

Произошедшее дальше я помню урывками: сознание будто погасло и мы дружной толпой ринулись ну мужика-свинью. Во мраке блеснули острые когти, зубы и трехранная вилка. Единственная лампочка разбилась, и страшные вопли боли и ужаса прозвучали в кромешной тьме.

Когда я очнулся — всё вокруг было густо забрызгано кровищей, в самой большой луже, будто настоящая собака валялась и повизгивала Анджелина. Асфанаил был обмотан кишками, как новогодняя елка гирляндами, а Гера с Ильей жонглировали внутренними органами, будто шариками.

Недоеденная шаурма лежала возле лавки в белесой луже своего соуса. О случившемся ужасе напоминал лишь вырванный с корнем глаз, весело блестящий среди огурцов, курочки и помидоров…

— Ну че, пошли дальше? — почесав затылок, предложил я.

— Погнали. — Гера метко расстрелял белую стену кусками плоти неизвестного мужика и двинулся следом за мной.

— Кто это был вообще? — спросил я, когда мы оказались на лестнице.