Карачун 95 (СИ)

— Разумеется, но чтобы открыть изнутри, нужно сначала туда попасть. — объяснила сосна, посмотрев на меня, как на дебила. Как и чем она на меня смотрела я не понял, просто осознал это как факт. Когда кто-то смотрит на тебя как на дебила — это сразу понятно, правда же?

Но дебилом я разумеется не был, мне пришла в голову идея подойти в упор к этой невидимой двери и призвать бомжей. Вроде бы эти уроды генерятся по всей площади и никакие секретные объекты и закрытые двери их не волнуют. Но ведь хер же они согласятся мне помогать…Или попробовать их наебать? Что-то я не заметил в них особого проблеска интеллекта. А и ладно, других вариантов всё равно пока нет.

Я активировал призыв иллюзорных клонов и окружающее пространство приятно заблагоухало тысячами разновидностей немытых подмышек, задниц и передниц. Бомжи десятками посыпались прямо в пропасть, изрыгая из себя проклятья и что-то красное, подозрительно напоминающее борщ. Где это они его взяли? Очень странно… Как и ожидалось, часть клонов попала за дверь и устроила там дебош.

— Тревога! Тревога! Волк унёс зайчат! Бля… в смысле несанкционированное проникновение на объект! — заверещала сосна и принялась опасно мерцать красным светом, напоминая разряженный шуруповерт, извлекаемой хирургом из задницы заскучавшего сборщика мебели Петра.

[ОИ] Я не мог пройти мимо такой возможности и не рассказать вам о Пете, жившем в соседнем доме и действительно работавшим сборщиком. Но не просто мебели, а кухонных гарнитуров. И шуруповерт он совал в задницу не по своей воле, а… ну пусть всё будет по порядку. (Я бы советовал пролистать до закрывающего тега и забыть об этой истории, но решать вам .)

Петя был славным малым, настоящим мужиком и ловеласом — любил бухать, чесать яйца и совать свою кривую елду промеж волосатых женских ног. Последнее занятие любил он больше всего и это его не раз губило: ибо более прочих он предпочитал именно опытные замужние ноги, а у тех, как известно имеется основной эксплуататор в виде мужа-алкаша. Застигнутый на месте преступления, Петя больно получал по своему усатому лицу и позорно сбегал, нередко кувыркаясь по лестнице и получая травмы, мало совместимые с жизнью. Но он всегда возрождался: отлеживался в больничке или дома и шел по новой завоевывать женские сердца и промежности.

В тот раз всё вышло куда интереснее. С утра он приехал в свою кухонную контору, хлопнул по необъятной заднице секретаршу Владлену, получил заказ на сборку шикарного гарнитура из морёного ДСП и отправился вместе с бригадой грузчиков по указанному адресу.

Это была не квартира, а трёхэтажный особняк в Ново-Ебуново, элитном коттеджном поселке, расположенном вблизи нашего славного городка, на территории реликтового соснового леса. На пороге дома его встретила женщина в возрасте с подозрительно гладким лицом, заштукатуренным сантиметровым слоем макияжа. Разумеется Петя сразу влюбился и поплыл. В его штанах что-то томительно зашевелилось, а в глазах загорелся огонек азарта. Следуя за озорно виляющим задом хозяйки, он прошел на кухню и дождавшись пока грузчики занесут внутрь коробки с разобранным гарнитуром, приступил к работе. Всё завертелось в обеденный перерыв. Хозяйка напоила его странным синим чаем, угостила пирогом с яблоками и пудрой из мелко-толченого конского возбудителя. Взяла его за руку и повела через анфиладу комнат в глубь особняка. Они вошли в спальню. Женщина завязала ему глаза и повалила на кровать, принявшись раздевать. Что-то влажное и чуть шершавое заскользило по его обнаженному телу. Он издал стон удовольствия. Что тяжелое и волосатое напрыгнуло на него сверху. Он удивился. Повязка соскользнула с его глаз и Петя заверещал от ужаса: вместо аппетитной женщины, на нем скакало дряхлое морщинистое существо, покрытое клочками седых волос, пигментными пятнами и многолетними котяхами, свисающими из задницы. От бабки явственно разило нафталином, валерьянкой и похотью.

Старая сморщенная лохматка скользила по его усам, в то время, как он кричал нечеловеческим голосом, прося пощады и помилования. Но Глафире Алцирьевне было глубоко похуй, она планировали помереть в ближайшее время и чужие проблемы ее нисколько не волновали. Ее волновал только дикий животный секс! В ее бесцветных глазах плескалось целое море безудержной похоти, она рычала, как раненый зверь, завывала как Даша Ставрович, и скакала на кривом пиструне бедного Пети, как опытная наездница, сбежавшая с дикого запада.

Петя закрыл глаза, планируя перетерпеть унижение, но это было лишь началом! Через час после начала эксплуатации его организма, дверь в спальню обнадеживающе заскрипела и в комнату вошла целая толпа старушек, собравшихся со всего поселка. Здесь были и богатые дамы в возрасте и тучные бухгалтерши с автобазы и даже дряхлые дачницы в резиновых сапогах, вымазанных свежим навозом.

— Ну что милок? Поиграем? — пошло улыбнулась бабка с фиолетовыми волосами и ярко-красными губами. В ее руках извивался метровый розовый фаллоимитатор.