Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце

Женька захохотал и пошел за ней на крыльцо, сел рядом и тоже закурил. Коваль положила голову на его плечо и задумчиво затягивалась сигаретным дымом, глядя на садящееся солнце. Значит, все-таки чертов венгр сдержал слово и смог заставить команду играть так, как положено, как нужно за те деньги, что она платит. Что ж – придется по окончании сезона выдать ему премию за ударный труд. "Интересно, а жену свою он привезет в наш город или нет? Любопытно было бы взглянуть, что за мадам у такого холеного дядечки".

– О чем задумалась, котенок? – Хохол выбросил окурок в стоявшее у крыльца ведро и осторожно коснулся пальцем ее щеки.

– О футболе.

– А что о нем теперь думать? Все вроде в порядке, дела идут – контора пишет. Конечно, первое место не займут, это ясно, но и не вылетят точно. Молодец этот импортный, грамотно все делает, как и обещал.

– Да.

– Ну что, накурилась? Пошли в баню, а то жарко станет сильно, опять умирать будешь. – Женька встал и пошел к бане на самом краю огорода, а Марина со вздохом отправилась в дом за бельем и полотенцами.

В бане было невыносимо, у нее сразу закружилась голова и заломило в висках, но Женька пообещал открыть дверь и в парилку не тащить. Марина, однако, пошла туда сама, легла на полок, вытянувшись на горячих досках. Пахло смолой от стен, обшитых доской, вениками, заваренными в тазу, эти запахи расслабляли и успокаивали. Хохол не утерпел, конечно, пришел к ней, уселся рядом, положив руки на ее бедра.

– Не надо, – попросила она, не открывая глаз. – Здесь очень жарко, мне будет плохо.

– Я и не собирался, просто ты лежишь так… сразу хочется тебя потрогать. Хочешь, я тебе массаж сделаю?

– Хочу.

Он долго мял ее, гладил, естественно, не забыв пустить в ход губы, но потом отстранился:

– Все, продолжение следует. Не устала?

– Нет, – Марина перевернулась на спину, подложив под голову руки. – Ты париться хочешь?

– Лежи, я потом. – Он вытянулся рядом, потеснив ее к стенке. – Что там тебе бабка толкала сегодня?

– Так… про жизнь, – уклонилась Марина, не желая обсуждать с ним то, о чем говорила с бабой Настей. – Рада, что внучек за ум взялся, водку жрать перестал, не орет, по дому помогает – ангел с крылышками!

Хохол фыркнул, шлепнул ее по заду:

– Не прикалывайся, котенок, ты бы видела, какой я был после первой ходки! Поселок на ушах стоял – Жека Хохол вернулся, пил почти месяц, пока снова в город не отвалил. Меня бабка коромыслом лупила, вот ей-богу!

– Да ладно? – не поверила она, но Женька подтвердил:

– Вот тебе крест! Прямо по спине молотила, с маху. Ты ж видела, как она с карабином во двор выкатилась, а уж коромысло-то ей вообще схватить!

Марина хохотала до слез, представляя, как маленькая, сухонькая баба Настя молотит огромного Хохла коромыслом.

– Бандюга ты, Женька, – сквозь выступившие слезы проговорила она, погладив его по щеке.

– Какой уродился, – засмеялся и он, вставая с полка.

Марина тоже поднялась, выходя из парной:

– Ты парься, я пока голову вымою.

Но Хохол задержал, прижав к себе:

– Поцелуй меня.

– Ты такой странный иногда, Женька, – улыбнулась она, вставая на цыпочки и дотягиваясь губами до его губ. – Вроде как стесняешься меня, вроде как первый день меня знаешь и боишься обидеть.

Хохол приподнял ее над полом, закрыл ее рот своим и так замер на мгновение.

Потом он с диким ревом хлестался в парилке веником, а Марина успела вымыться и потихоньку сбежать домой, чтобы все-таки не попасть ему под горячую руку. Упав поперек кровати в маленькой комнате, она раскинулась, сбросив полотенце, и попыталась хоть немного перевести дух после невыносимо жаркой бани. Через полчаса ввалился Хохол, распаренный и довольный, завалился рядом, шумно и тяжело дыша:

– О-о-о. Люблю это дело. Сейчас кваску бы…

– Я принесу. – Марина поднялась с кровати, накинула халат и вышла на веранду.

Бабки что-то не было, видимо, пошла к соседке; Коваль достала из холодильника трехлитровку с квасом, налила в большую железную кружку. Женька мигом опустошил ее, перевел дыхание и похлопал рукой по кровати рядом с собой:

– Ну, иди, пока бабка потерялась.

Она скользнула к нему, устроившись под боком. Хохол со вздохом обнял ее обеими руками, прижав к груди:

– Знаешь, что говорят о тебе пацаны? Что у тебя нет сердца совсем, что тебе наплевать на все и на всех, если это только не касается твоих дел.

– Женька, ты ведь со мной уже не один год, а слушаешь всякую чушь, – засмеялась Марина, потершись носом о его нос. – Это ведь только имидж, причем не мною созданный, это еще Мастиф, покойничек, пустил такие слухи, а потом Розан поддерживал. Ну, кое-что из этого, конечно, правда, но далеко не все, ты ж понимаешь. А с другой стороны, ты прикинь – разве я удержалась бы на этом месте столько лет, если бы все знали, что я могу быть не такой, как они думают? Стали бы мои отморозки так безропотно подчиняться мне? Я не уверена.