Карающий орден (СИ)

   - Это не просто лава. Вулкан Тих - это что-то вроде священного места, наполненного силой первозданной стихии, дикой и необузданной. Для гарпий это нечто сродни божественной мощи. Члены Гнезда Сероперых веками прислушиваются к вулкану, отмечая любые изменения в его поведении и трактуя их. Например, та самая Двадцатилетняя война с Залмар-Афи окончилась именно из-за того, что началось масштабное и разрушительное извержение вулкана Тих, которое гарпии сочли крайне дурным предзнаменованием, немилостью богини Фаисы, и поэтому пошли на подписание мирного договора с людьми.

   - Жить, подчиняясь мнимым знамениям, - это удел трусов, неспособных принимать самостоятельные решения и держать за них ответ.

   - Не будь столь категоричной, - проговорил Ашарх. - Они напрямую связывают это со своим верованием. И чтобы так резко отзываться об их самобытной культуре, тебе, для начала, не помешало бы самой хотя бы немного изучить ее.

   - О да, я бы могла это сделать, профессор. Если бы училась в италанской академии и ходила бы на твои лекции по истории, - сухо ответила Лантея, обгоняя спутника. - Но из-за тебя у меня такой возможности больше нет. Так что теперь, уж извини, что такая невежда составляет тебе компанию и утомляет своими глупыми разговорами.

   Ошарашенный словами собеседницы, Аш не сразу нашелся, что сказать.

   - Тея, ты все еще винишь меня в том, что произошло в столице? После всего, что мы вместе пережили?

   - А ты, значит, с легким сердцем позабыл, что отправил меня на пытки в казематы боли?

   - Не обижайся! Я вовсе не это имел в виду...

   - Плевать. Просто замолкни.

   Негодующе и немного зло мотнув головой, Лантея ускорила шаг, чтобы увеличить разрыв между ней и мужчиной. Но профессор и не собирался ее догонять. Ссора, случившаяся буквально на пустом месте, озадачила его. Ашарху давно уже казалось, что девушка стала относиться к нему гораздо мягче, общие проблемы и само путешествие сблизило их, стерев все дурные воспоминания о том доносе. Но, как выяснилось, досада все еще была жива в душе хетай-ра.

   До самого вечера пара продолжала подъем вдоль речного берега. Через несколько часов обида сошла на нет, но все разговоры получались натянутыми, словно ни один из странников не мог больше забыть о злополучной первой встрече, случившейся в Италане. Взбаламутив своей неосторожной беседой воду в чистом озере взаимопонимания, они добились лишь того, что ил недовольства и сожалений всплыл со дна и больше никак не желал оседать обратно.

   Местность постепенно претерпевала изменения. Последние намеки на какую-либо растительность и живность исчезли еще в середине дня: теперь на голых, пышущих жаром камнях можно было встретить только высохший лишайник да быстроногих ящериц, которые при любом шуме прятались в скальных разломах и щелях, надеясь переждать угрозу. Только подойдя вплотную к реке еще можно было заметить островки травы или мха, державшиеся своими цепкими корнями за каменистую почву. В остальных же местах властвовал сильный ветер и иссушающая жара. И казалось, что иногда можно было расслышать звук трескавшихся валунов.

   Ледяная река вела путников к самым небесам, медленно и неумолимо беря новые высоты с каждой сотней метров. Неровные изрезанные берега часто скрывали под небольшими завалами щебня настоящие дыры, куда сразу проваливались ноги, стоило случайно наступить на внешне абсолютно безопасную груду камней. Из-за постоянного карабканья профессор сбил себе все ноги в сапогах, оказавшихся на проверку ужасно неудобными, и ближе к закату он уже еле шел. Поэтому лагерем встали достаточно рано, когда солнечные лучи еще хорошо освещали скалы. Лантее не хотелось в темноте обустраивать место под ночлег, да и нытье спутника ее очень утомило.

   Место для сна было выбрано живописное, хоть и не совсем удачное: широкое плато с десятком выщербленным ветром массивных валунов, по одиночке стоявших на отдалении друг от друга, будто в галерее мраморных скульптур. Несмотря на то, что пространство было просторным, открытым и достаточно неплохо просматриваемым, сильные порывы стремительно холодевшего к вечеру воздуха проникали всюду, свободно кружась между вытянутыми и изъеденными ветром булыжниками. Чтобы найти хорошее укрытие на этом плато Аш и Лантея гуляли по нему почти час, пытаясь выяснить, где же вихри ощущались меньше всего. Идти куда-то дальше и искать новое место не хотелось, да и в конце концов поиски все же увенчались успехом: ближе к отвесной скале, которая с нескольких сторон окаймляла плоскогорье, нашелся закуток у самого основания одного из громоздких камней, куда ветер практически не попадал.

   Разводить костер было не из чего, да и в любой момент пыльные вихри могли изменить направление и задуть пламя, поэтому странники поужинали скромно, остатками хлеба, сыра и несколькими яблоками, хотя утомленное тело просило горячей и более сытной пищи. Разговаривать не очень хотелось, а тяжелый первый день подъема давал о себе знать - натруженные мышцы ног болели, вынуждая путников скорее предаться заслуженному отдыху до рассвета.