Каракалпак - Намэ

Стихотворение это я наизусть помню до сих пор, хотя лучше было бы забыть его, поскольку гордиться, честно говоря, нечем, и не принесло оно мне ни славы, ни почета. Даже наоборот — заставило стыдиться. А вот помню, и все тут.

Кто на уроки с опозданьем прибегает.
По арифметике двойки получает,
А если по истории урок отвечает,
Все даты неправильно называет?

Лицом она бела и хороша,
Но все ее оправдания лживые.
Знайте: звать ее — Бибиайша,
Эта девочка очень ленивая.

Учитель Муса-ага прочитал мои стихи молча и после смотрел на меня, словно впервые увидел. А потом сказал:

— Вот что, Каипбергенов. Постарайся запомнить то, что я тебе скажу.

Во-первых, критика критике рознь. Критиковать можно с желанием помочь человеку исправить замеченные тобой недостатки и ошибки. И тогда это дружеская критика, хоть она может быть и строгой. Если же ты не стремишься помочь человеку, то любая критика, даже самая мягкая, все равно просто оскорбление, ругань, брань.

И во-вторых, — продолжал он, — запомни, что любая ложь плоха, но ложь в литературе — это подлость. Потому что высказанную ложь услышат десять человек, а написанную — прочтут тысячи.

Я покраснел как перец. Но все же (ах, это авторское тщеславие!) в словах учителя послышался мне и намек па признание моего таланта, а потому хоть и робко, а все-таки спросил:

— Разве мои стихи уже относятся к литературе?

— Все, что написано, — литература. Иногда от древних веков нам достаются лишь обрывки рукописей, и по ним мы судим о тех временах и людях.

Больше он ничего мне не сказал, но мое стихотворение без каких-либо изменений было опубликовано в стенгазете. Так что Муса-ага преподал мне не только урок литературы, но и первый в моей жизни урок редактуры. Автор действительно должен полностью отве чать за каждое свое слово. Но за свое, а не за слово исправленное, переписанное и отредактированное.

Что до Бибиайши, то она с того дня перестала со мной разговаривать, но на уроки уже не опаздывала и заниматься начала поприлежней. А в классе меня прозвали «поэтом», и кличка оказалась привязчивой. Даже взрослые в нашем ауле, встретясъ со мной, часто называли меня не по имени, а говорили: «А, это ты, поэт».

В этой кличке, как и во всякой другой, слышалось что-то оскорбительное, издевательское, всякий слово «поэт» норовил произнести с усмешкой или подковыркой. По крайней мере мне так казалось.

Но, несмотря ни на что, прозвище было и лестным. Оно побуждало меня к новым творческим свершениям, и я усиленно работал над совершенствованием своего мастерства и целиком был поглощен заботами о дальнейшем творческом развитии. Иными словами: просто пытался сочинить очередное, то есть второе, стихотворение. Побыстрее управившись с домашним заданием, распластывался на циновке и думал, подбирал подходящую тему и рифмующиеся слова. Но если слова рифмовались, то тема оказывалась пустяковой, недостойной поэтического воплощения, например:

На пол я прилег,
Сверху потолок…

И наоборот, если тема казалась мне важной, то в ритмические строки она никак не вписывалась и строки эти ни в какую не хотели завершаться созвучиями. Часами я молча пролеживал на циновке, глядя в потолок или в угол.

— Смотри, Сере, — предупреждала мать, ставя рядом со мной миску жареного проса, — как бы челюсти не окаменели от молчания. Пожуй просо, а то, чего доброго, скулы сведет.

Наконец нашел подходящую тему. Не раз я слышал, что великие поэты посвящали свои стихи известным людям. Одних бичевали и высмеивали, других превозносили и восхваляли.

Суждения об известных людях и самого поэта делают известным. С обличительной поэзией после первого неудачного (не вполне удачного, как я самокритично признавал) опыта решил покончить. Теперь пора испробовать силы в воспевании достойных.

Тут в выборе кандидатуры никаких сомнений и быть не могло. Самый достойный, конечно, Муса-ага. Кто же еще? Ему я и посвятил двенадцать (целых двенадцать! — это ли не прогресс по сравнению с первым восьмистишием) строк, вышедших из-под моего карандаша после многодневного кропотливого труда.

Вот они:

Кто в нашем ауле мудрейший житель?
Кто детей всех защититель?
Это вы, наш учитель!
Спасибо, наш учитель!

Мы все вас уважаем,
Задания ваши выполняем,
Недисциплинированными не бываем, —
Спасибо, наш учитель!

Завидев вас, мулла убегает,
Каждый из нас это часто наблюдает,
И каждый, ей-богу, вам обещает
Учиться на отлично, наш учитель!