Карахан (СИ)

Бесшумной тенью скользнув вдоль стены дома, Дима осторожно выглянул из-за угла. Расчеты оказались верны — за то время, пока он спускался с чердака, Мух и Кано уже успели пройти мимо дома, и теперь неспешно удалялись от кольцевой площади. Поскольку Кано показывал дорогу, Муху приходилось идти рядом с приятелем, подстраиваясь под размеренный шаг манипуляторщика-весельчака. Все сбылось ровно точь-в-точь, как и планировалось. Когда тебя уже третий год посылают на практику в другие миры с разными заданиями, и от благополучного выполнения зависит — будешь ли ты дальше жить под уютной крышей общежития, и получать бесплатную еду из холодильника, тут поневоле научишься рассчитывать и просчитывать любую ситуацию. Хотя до поступления в БАМ Дима даже не был способен банально рассчитать, сколько денег ему сейчас потратить, чтобы дожить до зарплаты. Оттого и спускал все почти сразу же, а потом ходил по друзьям и знакомым, находясь в этаком положении вечного должника. И конечно, в те времена он и представить не мог, что ему придется ради получения стабильной профессии изображать хладнокровного убийцу. Неисповедимы пути Господни….

Вдох.

Выдох.

Снова вдох.

Отделившись от стены, Дима вышел на середину узкой полосы асфальта. Странно, но на него никто не обратил внимания — да и потом здесь, в спальном районе, в разгар дня движение было минимальным, лишь изредка проносились длинные, запряженные четверкой лошадей фургоны, да мелькали одинокие велосипедисты. Пешеходов и того было меньше, будний день, все работают, кому в дневную смену; либо же спят дома, кому в ночную. Еще одно преимущество планирования караханской столицы — не то, что у нас, где машины постоянно ездят везде, где им вздумается.

Одним быстрым, натренированным движением (репетировал дома, перед зеркалом) Дима стянул со спины «Спартанца» и нацелил острие копья на широкую спину Кано. Одно усилие — и все закончится. Но третьекурсник почему-то медлил, оттягивая момент. И внезапно Кано, уловив чей-то взгляд сзади, обернулся через плечо.

На доли секунды взгляды убийцы и жертвы встретились. На добродушном, всегда веселом лице Кано начало медленно появляться выражение изумления. И Дима понял, что дальше ждать нельзя. Сжав зубы, он дал своему боевому артефакту мысленную команду.

Прозрачный камень, установленный внутри треугольника, засветился зловещим кровавым светом — ирония судьбы, учитывая, какие последствия будет иметь это действие. Копье слегка, едва ощутимо, дернулось в руках Сталкера, посылая смертоносный импульс. Глаза Кано расширились. Каким-то образом, в последние мгновения, он вдруг понял, что сейчас произойдет. Возможно, он даже подсознательно ожидал этого — ведь даже тот, кто всегда остается безнаказанным, в глубине души знает, что заслуженная кара, так или иначе, настигнет его в какой-то момент. Но сделать что-нибудь для своего спасения весельчак-юморист не успел. Раздался сухой, электрический треск, и ярко сверкнула молния, когда ее заряд ударил в точно намеченное убийцей место.

До этого Дима применял дальнобойную способность артефакта только в тренировочном симуляторе, поэтому понятия не имел, что будет, когда использовать ее на живом человеке. Эффект оказался тошнотворно ошеломительным.

За несколько секунд тело Кано, приняв на себя заряд в несколько сот тысяч вольт, вспыхнуло и погасло, как зажженная спичка. Одежда повисла рваными, дымящимися лохмотьями, кожа покрылась отвратительными лиловыми пятнами, среди которых черными линиями проступила каждая вена. Внутри каждый орган словно превратился в котел, полный адской, невероятной боли, некоторые скрутились в узел или вовсе рассыпались, не выдержав чудовищного напряжения. Что касается сердца, то оно практически мгновенно разорвалось на куски, избавив нечестивого хозяина от заслуженных им мучений медленно смерти. Какие-то доли секунды мертвое тело Кано — жутко обезображенное, с сочащейся изо рта кровью — еще находилось в вертикальном положении, потом просто рухнуло на асфальт, издавая вокруг себя запах паленой плоти.

Мух, которого молния не задела, но который находился рядом и видел все это непосредственно возле себя, впал в ступор. Некоторое время он просто стоял, тупо глядя сверху вниз на тело друга, и не понимая, что собственно произошло. Потом вдруг тряхнул головой, выдал изумленную матерную тираду, и склонился над трупом Кано, даже протянул руку, чтобы коснуться его, но тут же отдернул, вместо этого зажав нос и рот, душа в себе рвущуюся наружу волны блевотины от запаха. Трясущимися руками Дима опустил копье, и попытался повесить его опять себе за спину. Получилось лишь с третьей попытки. Со своего расстояния запаха трупа он не чувствовал, но зрелище обезображенного тела поселило в его собственном теле сильную слабость, во рту было сухо, как в пустыне, низ живота сводило мучительной судорогой, ноги едва держали. В это время Мух пришел в себя, поднял голову, и узрел фигуру убийцы, рассматривающего дело своих рук.

— Ах ты, тварь! — взревел грузчик, и, не думая, кинулся на студента.