Карамазов

Впрочем, это выражение быстро пропало с ее надменного лица. И Жанна добродушно улыбнулась, словно встречала старого доброго друга, а не проблемного воспитанника.

– А, это ты. Не ожидала увидеть в стенах нашего приюта выпускника. Да еще и в столь поздний час.

– Это неудивительно. – Виктор прошел к столу и сел в кресло. – Вы говорили, что мой путь закончится в придорожной канаве. За скверный своенравный характер и… – он сделал вид, что вспоминает, – неспособность склонять голову.

Жанна Аркадьевна поморщилась. Настоятельница не любила, когда ей дерзят. И если бы Виктор сейчас был на десять лет моложе – его уже секли розгами, воспитывая в парне смирение. Но он давно не был тем ребенком из приюта, которого можно было попытаться поставить на место.

– Ты всегда был прямолинеен. Никакой дипломатии, – проворчала женщина. – Ну, рассказывай, зачем пожаловал.

– Нужна ваша помощь, матушка, – просто ответил Виктор и поставил на стол пакет, из которого торчало горлышко бутылки.

На лице Жанны появилась предвкушающая развлечение улыбка.

– Во-о-от как? – протянула она. – И в чем же?

Она вытащила бутылку, с интересом разглядывая под светом лампы.

– Содружество Британской короны. Шестнадцать лет. Значит, просьба будет очень серьезной. – Женщина снова посмотрела на гостя. – Ты обрюхатил какую-то глупышку и решил сдать сюда вашего отпрыска без огласки?

– Нет, – холодно процедил парень. – Мне нужны документы. Для девушки. Двадцать – двадцать пять лет.

Жанна поставила бутылку на стол и с показным сожалением развела руками:

– Ну, что ты, Виктор. Где же я их возьму? Нарисую?

Она лукаво хихикнула, словно выдала что-то остроумное.

– Ну, мало ли мертвых душ? – цепко уточнил Виктор. – Синод ведь финансирует вас, исходя из количества воспитанников? И ежегодно в мир выходит сотня выпускников, которые бесследно исчезают на улицах города. Что-то я не вижу здесь множества детишек. Помнится, тут никогда не было больше двух десятков сироток на все ваше заведение.

– Закрой рот, Круглов. Будь добр покинуть мой кабинет. Тебе здесь не рады.

– Стабильность, – произнес парень с садистской усмешкой. – Мне никогда не были рады ни тут, ни где бы то ни было еще. И знаете, дорогая маман, мне как-то по-her. Я все равно приду, если посчитаю нужным.

Он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

– Пошел вон, Круглов, – повторила женщина, теряя маску благодушия.

– Почему вы так ко мне, Жанна Аркадьевна? Неужто в благодарность за то, что я покрывал ваши маленькие тайны?

Настоятельница уставилась на него. Ее глаза стали большими от удивления, а лицо пошло красными пятнами от злобы.

– Ты… ты… – бормотала она.

– Грязные секреты, – продолжал Виктор. – Например, я знаю, что вы продаете детей в дома терпимости.

– Ложь!

– Предположим, что я поверю, что не вам принадлежит студия вебкам по адресу…

– Заткнись, – прошипела женщина.

– А почему сгорел приют, – не унимался Виктор. – И что на самом деле погибших было в десятки раз меньше заявленного. А остальные куда-то пропали. Вы ведь легко отделались, дорогуша.

– Все вранье!

– Может быть, я проболтался хоть кому-то о сущности, что кроется в вас? – вкрадчиво уточнил парень, подавшись вперед.

Глаза Жанны налились багровым огнем. А лицо на секунду изменилось. Сквозь белую кожу проступил уродливый силуэт. Но Виктор спокойно воспринял эту метаморфозу.

– Вы такая же, как я, – произнес он заговорщически. И голос парня начал расслаиваться. – Так помоги сородичу, подруга.

Настоятельница испуганно отпрянула, едва не упав. Застыла на несколько секунд, словно что-то обдумывая.

– Ладно, – с неохотой произнесла она, наконец, и натянуто улыбнулась. – Ты толкаешь меня на должностное преступление…

– Здесь две тысячи. Думаю, это щедро покроет расходы на штраф.

Настоятельница привычным движением смахнула взятку на полочку под столешницей и тяжело поднялась из-за стола. Цокая каблуками, подошла к металлическому шкафу в углу комнаты. Открыла один из ящиков и принялась перебирать бумаги.

– Так… Это не то… Это отходы… Тут не для продажи… Сколько, говоришь, ей лет? – буднично осведомилась настоятельница.

– Двадцать – двадцать пять, – повторил Виктор.

Жанна вытащила нужную карточку и вернулась к столу.

– Фото, – деловито потребовала она.

Феникс достал телефон, открыл файл, который прислала Василиса, и скинул его Жанне.

Настоятельница включила стоявший на столе ноутбук и застучала по клавишам.

– Основной цвет Силы?

– Синий.

– Редкая штучка, – под нос себе пробормотала женщина. – Она не ищет работу?

– Точно нет, – отрезал Виктор чуть грубее, чем рассчитывал.

– Я всего лишь спросила. К чему такие страсти? – Жанна пожала плечами.

Виктор оглянулся на настенные часы и почему-то подумал, что его питомец сейчас тоже с тоской и страхом отсчитывает минуты.

Послышалось гудение принтера. Жанна вытащила пластиковый прямоугольник с фото и чипом и бросила его на стол.

– Анастасия Белова. Бастард. Семья не установлена. Вышла из приюта в шестнадцать. Дальше придумывайте сами.