Карамазов

– Под воздействием светлой Силы Кристины, увеличенной недовольством от того факта, что шептали вы иное имя, лечение прошло идеально.

– Насколько все было плохо? – Я все же потер место укуса.

– Никто не скажет вам точно. Очень жаль, что голова мутанта досталась нам не целой.

– В следующий раз попрошу Виктора отделить ее аккуратнее.

– Это было бы уместно, – согласился Мэйхем без тени улыбки и продолжил: – Органы подверглись изменениям. Печень увеличена, поджелудочная железа на грани распада.

В этот момент камера дрогнула, и дворецкий скривился.

– Тут мне немного поплохело, но я смог закончить начатое, – пояснил он нехотя. – В желудке нашлись водоросли, тина и остатки лягушек…

– Своеобразная диета, – хмыкнул я.

– При этом концентрация желудочного сока была несколько выше человеческой. Именно поэтому мы не сразу поняли, что там были еще и пальцы…

– Чего?

– Это существо кого-то ел, – просто ответил Мэйхем. – Судя по обручальному кольцу из меди на фаланге – кого-то из простолюдинов. А когти на пальцах были такими же, как у него самого.

– Что-то еще?

– Подобные метаморфозы не проходят за пару недель, мастер Алексей. Изменения ломали тело и уродовали душу. Он страдал. Этот человек стал результатом чьего-то жуткого эксперимента. И явно сделал это не добровольно.

– С чего такая уверенность? Сейчас за деньги многие соглашаются творить с собой странные вещи.

– У меня есть причины считать этого несчастного жертвой. – Мэйхем перемотал запись и нажал на паузу. – Кожа существа стала жесткой, как природная броня, поэтому и ваши плетения на нем не сработали. Скелет и мышцы уплотнились. Сломать такие – задача не из легких. Полагаю, его надпочечники выделяли невероятное количество адреналина. Это объяснило его бесстрашие. Но я могу заблуждаться. Нельзя быть уверенным без точных исследований и анализов. Мелкие кровоизлияния покрывают ткани, а кровь… густая, сердце увеличено из-за необходимости толкать по венам более вязкую массу. В одном участке миокарда виден некроз.

– У этого урода был инфаркт? – уточнил я.

– Человек прошел сквозь ад, – холодно поправил меня старик. – И началось все с того, что его укусили.

Я посмотрел на экран и понял, что шрам на шкуре мутанта и впрямь был похож на укус подобного существа.

– Осколки костей так и остались в тканях. – Дворецкий указал на уплотнения вокруг старой раны. – Они расплавились и стали частью его тела. И укус был не один. Судя по размеру челюстей, его кусали разные особи.

– То есть его заразили? Думаешь, это стало началом его трансформации?

– Такая вероятность имеется. Человек не был прирожденным.

– Уверен? – на всякий случай уточнил я.

– Его хлестали кнутом когда-то. Скорее всего, он был чьим-то должником и, возможно, отрабатывал барщину, – напомнил Мэйхем. – И набил на свое тело брачные татуировки.

– Подопытный был обречен еще при жизни, – покачал я головой, рассматривая написанные на его плече слова «Галя навсегда» и «Сочи 20…»

– Этот мутант ел себе подобных. А значит, был не один. И там, на болотах, остались его сородичи.

– Зачем кому-то могло понадобиться создавать такое? – дрогнувшим голосом произнес я.

– Хороший вопрос, мастер Алексей. – Мэйхем выключил проектор и тяжело поднялся. – Полагаю, нам придется это выяснить и решить проблему.

– Думаешь, что это воздействие объекта?

– Я не могу быть в этом уверен. Но полагаю, что тут не обошлось без сил извне. – Старик указал на потолок, а потом на пол. – Кто-то кинул карты. Надо ответить на ход.

Я задумчиво посмотрел на закрытые ящики стола. И с надеждой спросил:

– Ты не знаешь, где искать ключ?

Но дворецкий лишь пожал плечами.

– Не могу подсказать вам, где его найти.

– Очередное испытание деда? – Нахмурился я.

– Нет. Просто он редко посвящал нас с Иваном в тонкости своей работы. Мы служили инструментами. Даже перед собственной смертью он наказал обучить вас лишь азам, а дальше положиться на теорию естественного отбора. Не стану цитировать Федора Ивановича, дабы не оскорбить вас, князь.

Я довольно улыбнулся: Карамазов-старший был неизменен в своей тяге к недоброму чувству юмора. Неудивительно, что с таким родичем мой единокровный брат сошел с ума и был признан комиссией Синода существом, переставшим быть человеком.

– А теперь прошу меня простить. Меня ждут дела.

Мэйхем сдержанно поклонился и, подволакивая ногу, вышел из кабинета.

Я же смотрел ему вслед. Интересно, почему дворецкий не сбежал от моего родича?

Встав из-за стола, я прошелся по комнате. Куда вредный старик мог задевать ключ? Забрал с собой в могилу?

Эта идея не казалась мне абсурдной. Федор вполне мог это сделать. Как-то раз дед от лица приказчика разослал письма немногочисленной живой родне. В записке было указано, что старик помер и созывал совет Семьи.