Карамазов

Я ненавидел ее. За то, что не мог коснуться. За то, что не мог вонзить в ее изумрудную кожу свои зубы…

Ухватив богиню за руку, я резко рванул ее на себя. Она оказалась в моих объятьях. И я не собирался ни с кем делиться ею.

Кто-то резко ударил меня по лицу и громко выкрикнул:

– Очнись! Скотина ты этакая!

Открыв глаза, я не сразу смог понять, что передо мной вовсе не зеленокожая дева. На меня смотрела взъерошенная Катерина и лупила меня наотмашь ладонями.

– Мне больно, – зло отчеканила она, когда поняла, что услышана.

– Прос… ти, – ошеломленно выдохнул я и ослабил хватку.

Калинина замерла и настороженно уточнила:

– Ты меня слышишь? Понимаешь, где находишься?

Вместо ответа я рассеянно кивнул и тут же мотнул головой.

– Не знаю. Я не знаю, что это…

– Что ты видел? Где был?

– О чем ты? – Я нахмурился и оглянулся.

Я находился в собственной спальне, в кровати, и был полностью раздет, как и привык. На моих ногах не было болотной грязи, но на щеке еще леденел след от прикосновения чужих пальцев.

– Что ты здесь делаешь? – хмуро уточнил я.

– Работаю. – Девушка отодвинулась и запахнула на груди шелковый халатик.

– В моей спальне? – Я посмотрел на светящиеся настольные часы. – В три ночи?

– Я твой секретарь круглосуточно, – недовольно сообщила Катерина. – Ты кричал. И звал… кого-то.

Уточнять, кого именно я звал, было бы странно. Но девушка испытующе посмотрела на меня и сказала:

– Тебя зовет объект.

Остатки сна тут же слетели с меня.

– А вот с этого момента попрошу подробнее.

Катерина поднялась на ноги и подошла к столу, чтобы включить лампу. В скудном свете, падающем снаружи, я мог увидеть ее фигуру под просвечивающейся тканью. Девушка была в отличной форме.

– Хватит пялиться, – фыркнула Катя и щелкнул выключателем.

В мягком желтоватом свете образы из сна уже не казались такими яркими.

Секретарша уселась в кресло, закинула ногу на ногу и иронично уточнила:

– Ты так рад меня видеть?

Я не ответил. Она и без слов все понимала. Неспешно обернувшись в простыню, я посмотрел на Катерину и грубовато предложил:

– Давай перейдем к делу. Рассказывай.

– Хорошо, – деловым тоном произнесла она. – Если бы ты ответственно отнесся и принял обязательства Семьи как положено, то знал бы, чего стоит ожидать.

– К делу, – недобро напомнил я. – Сейчас я не склонен разглагольствовать на тему собственной беспечности. Что происходит?

– Объекты имеют свою волю и сознание. Они жаждут найти сильного хранителя и проявить себя в полной мере.

– И чем же я силен?

– Ты? – Девушка усмехнулась. – Ты силен в одной очень ненужной сфере – поиска и коллекционирования объектов.

Я проследил за ее взглядом и прикрыл себя ниже пояса подушкой.

– Надо было выбрать Беломорцеву, – процедил я.

– Ты силен потому, что у тебя есть коллекция, – снизошла до объяснений Катерина. – Объекты ощущают друг друга и хранителей. А ты обладаешь несколькими десятками и продолжаешь искать. Артефакты манят к себе каждого потенциального раба, и тем громче будут звать, чем больше их будет у тебя.

– То есть этот зов слышу не только я?

– Нет, конечно. Но тебе повезло быть самым желанным.

– И мою коллекцию чуют другие хранители?

– Хранители, которые уже потеряли человеческий образ, перестают быть интересными для объектов. Их больше нечем заполнить. Но ты сейчас остаешься человеком, которого можно совратить.

На последнем слове девушка облизнулась.

– Что?

– Объект станет являться тебе в видениях и предлагать себя в том образе, который для тебя будет казаться желанным. Это может быть груда драгоценных камней, твой собственный корабль под парусами или…

Я понял и выругался вслух.

– И в этих полуснах ты будешь жаждать сгнивший остов ладьи или кучу стекляшек, считая их чем-то невероятно ценным. Ты будешь видеть место, где находится нужная тебе вещь.

– Но у этого объекта уже есть хранитель, Оболенский.

– Значит, он неспособен выполнить прихоти артефакта. – Девушка пожала плечами. – Никто точно не знает, по какому принципу эти вещицы меняют своих хранителей.

– То есть моя коллекция тоже может позвать кого-то? Прямо сейчас потянуть сюда сотню-другую искателей? – Я похолодел.

– Ты совсем поехавший? – возмутилась Катерина. – Не читал инструкции своего деда? Карамазов, скажи мне честно: ты считаешь все это какой-то шуткой?

– Если я захочу, чтобы меня воспитывали – включу голограмму с дедом, – оборвал я речь разозленной девушки. – Просто ответь на вопрос.

– Объект может манить другого, если хранитель находился рядом с ним, видел артефакт.

– Ясно. – Я взлохматил волосы и решил, что обязательно займусь изучением бумаг покойного родственничка. – Чем опасны эти образы?

– Они заставляют тебя навязчиво желать завладеть объектом.

– И как от этого избавиться?

– Насколько я знаю, только заполучив его, ты успокоишься.

– Начинаю думать, что я поторопился с принятием наследства, – невесело усмехнулся я.

– Многие из нас не выбирают свою судьбу, – произнесла Катерина с тоской, и я поднял на нее глаза, чтобы убедиться, что мне это не послышалось.

Девушка поднялась на ноги и зябко повела плечами.

– Спасибо, – запоздало поблагодарил ее я.