Карантин

– О чем и речь. Никто из нас не знает, что такое разломы на самом деле. Мы даже не вправе утверждать, что это разломы. Мы с уверенностью так говорим, исключительно ради сохранения психического здоровья, своего и окружающих. Ведь абсолютно неизведанное может напугать людей до полного сумасшествия. Вот мы и стараемся делать хорошую мину при плохой игре, делаем вид, что понимаем хоть что-то в происходящем. Но себе-то мы должны говорить правду, иначе захлебнемся своим же враньем. Мы не можем повлиять на разломы, поскольку не знаем достоверно главного – что же они такое на самом деле. Выходит, попытки как-то заштопать черные раны гранитного истукана зеркальными иглами с продетыми в них солнечными нитями – абсурд и авантюра.

– Красиво, – Бернштейн задумчиво кивнул. – Про раны истукана. Получается, вообще не стоит пытаться?

– Смотря о чем ты сейчас спрашиваешь. Если о редукции разломов – нет. Это самообман, они не закроются, какую бы дрянь мы в них ни вылили, ни бросили и как бы их ни осветили. А найти систему в происходящем, сложить все кусочки мозаики и уже после этого попытаться сыграть и выиграть, по-моему, стоит. Мы этим и занимаемся, в отличие от уважаемых европейских ученых и отечественных военных специалистов. Только пакали, собранные на доске, закончат эту игру и восстановят целостность мира. Да, это тоже лишь гипотеза, но она опирается на более весомые и, главное, объяснимые факты, нежели пятипроцентная редукция разлома под действием отраженного от пакалей солнечного света.

– Жаль, не всем это понятно. Военные всегда нас недопонимали.

Кирсанов замер и как-то странно посмотрел на Владимира.

– Вернее, до последнего момента, – добавил Бернштейн.

– Я рад, что ты закончил мысль. Это раньше военные нас не слушали, кривились презрительно и крутили пальцем у виска. Теперь они пересмотрели свои взгляды…

– Прямое доказательство – использование в установке зеркальных пакалей, – закончил его мысль Владимир. – Они все равно рассматривают «изделия ноль» как технологические детали, а не как артефакты. Но в их практической ценности больше не сомневаются. И это осложняет дело.

– Верно, – Кирсанов развернулся вместе с креслом. Перед ним вдруг откуда-то появился небольшой сервировочный столик с кофе и бутербродами. Война войной, а завтрак по расписанию. Вернее, по желанию. Кирсанов зачастую забывал о расписании, но это не означало, что он оставался голодным. – Мой любимый паштет. Фазан с черносливом. Волшебный вкус. А на хорошо прожаренном тосте… вроде бы ничего особенного, но это лучший завтрак в мире. Жаль, Володя, что ты не можешь разделить со мной этот скромный ланч. Ты, кстати, завтракал? Не хочешь налить себе кофе? Мне так будет удобнее. И разведчикам налей тоже.

Бернштейн на секунду обернулся. Митя тут же вскочил и выскользнул за дверь. По коридору налево в пяти шагах была скромная кухня. Несколькими секундами позже из кухоньки донесся звук закипающего кофейника.

– Все верно, – запивая бутерброд с паштетом, сказал Кирсанов. – Лучше бы военные так и оставались в полной уверенности, что мой интерес к пакалям – блажь чокнутого миллионера. Но теперь что имеем, то имеем. Получается, пакали, которыми пользуются ученые под контролем военных, выключены из оборота. Заметь, Володя, это очень сильные артефакты, все четыре – зеркальные. Мало того, на них нанесена прямая последовательность символов. Я правильно понял?

– Да, Кирилл… Константинович, – запнувшись, подтвердил Бернштейн. – Геометрические рисунки. Пятиконечная звезда, крест с заостренными концами, треугольник с вогнутыми сторонами и сильно вытянутый ромб. Хотя, по мне, так все это следовало бы называть звездами, только с разным количеством лучей. Пять, четыре, три и два.

– Читал лет десять назад забавный рассказ «Звезда с одним лучом», – Кирсанов доел бутерброд. – И в нашем случае, если найдется пятый пакаль из этого ряда, на нем будет либо звезда Давида, либо… этакая запятая. Последовательность, скорее всего, продлится в ту или другую сторону.

– Либо не будет ничего. Джокер.

– Почему не какой-то обычный рисунок? – заинтересовался Кирсанов.

– Вброшены одновременно четыре, да еще зеркальных пакаля, с четкой последовательностью рисунков… – Владимир задумчиво потер подбородок. – Слишком много из ряда вон выходящих условий сразу. Случайно все так сложиться не могло. Очевиден умысел. Но умысел всегда подразумевает результат. Что может гарантировать результат? Только универсальная страховка от любых неожиданностей. Джокер, пакаль без рисунка и линий на обратной стороне, может заменить любой пакаль. Выйдет из игры звезда – звезду, ромб – тоже не проблема.

– Как вариант, – Кирсанов кивнул. – Ты прав в главном, это редчайший случай. На сегодня мы смело можем называть его уникальным. Четыре зеркальных пакаля, в одном месте, да еще явно связанных друг с другом. Мне просто до зубовного скрипа хочется взглянуть на линии с их обратной стороны. Где их места на доске пакалей?

– Пока они в руках у военных, ничего не получится.