Карантин в Гранд-отеле

— Режьте! Так… Кладите в рот! — Молодой человек показал пример… — Так… Жуйте!… Жуйте!… Вот так… Еще раз… — Он отрезал и со сверкающими глазами поглощал пищу. Коренастый с несчастным, как у ребенка, лицом, давясь, подражал ему. — Еще раз… Хороший пример заразителен… Так было и с моряком… ешьте… жуйте! Жуйте! Смотрите мне в глаза: жуйте… ешьте… Горчицы не надо?

Больной, совершенно обалдев, смотрел на него. С помощью метода внушения и нового врача закуски в молниеносном, темпе исчезали со стола…

В конце концов, глядя на жующего с таким аппетитом врача, Брунс и сам начал получать удовольствие от еды… Чудо, а не врач.

— А теперь налейте виски…

— Я не пью…

— Тихо! Делайте то же, что и я! Вот так! К чертовой матери… И пейте! Пейте!

Брунс опорожнил свой бокал.

— А теперь что?

— А теперь мы с вами вместе десять раз споем «Путь далёкий до Типперери…»

… Несколько позже живший в соседнем номере миссионер колотил обеими руками в стену, пытаясь прекратить этот невыносимый концерт и грозясь пожаловаться управляющему, но так ничего и не добился. Больше того, за стеной пустились в пляс да так, что начали дрожать стекла!

Глава 19

Придя в себя, синьора Релли так и не объяснила причину своего обморока.

— Со мной часто случается такое в период дождей. Не зря я еще два дня назад хотела уехать в горы.

— Но все-таки при виде кинжала вы… — начал было капитан.

— Что? Вы меня в чем-то подозреваете?…

— Об этом и речи быть не может… Мне показалось, что вы что-то вспомнили…

— Такое ужасное зрелище и такое ужасное время года… Этот карантин может стоить мне жизни, если я не смогу вовремя уехать в горы…

Капитан беспомощно посмотрел на Элдера. Инспектор взял в руки кинжал.

— Как зрелище он ничего особенного не представляет. А вот не могли бы вы нам сказать, синьора, почему он такой легкий?

— Откуда мне знать? Может быть, это игрушка…

— А что может означать эта римская двойка?…

— Может быть, цену… Элдер кивнул.

— Может быть… Хотя обычно цену обозначают арабскими цифрами. Мне кажется, что это, скорее, какой-то знак.

Вдова нервно теребила свое ожерелье…

— Не знаю, — быстро ответила она. — Полагаю, что я могу уже уйти, не так ли?…

— Я просил бы вас задержаться еще на минутку… — с улыбкой проговорил Элдер.

— Вы считаете себя вправе вести допрос? Мне казалось, что это дело капитана.

Элдер с довольным видом кивнул.

— Вы совершенно правы, синьора. Надеюсь, капитан поинтересуется, откуда вам известно, как главное управление распределило между нами обязанности?

Синьора Релли, побледнев, поднялась с места.

— Можете арестовать меня, если посмеете, но этого унизительного допроса я не потерплю!

— Мы задаем вопросы в самой вежливой форме, и мне совершенно непонятно, почему вы так нервничаете…

Синьора Релли села снова.

— Si! Можете задавать мне вопросы, капитан, но этот господин в штатском…

— Старший инспектор Элдер — известный сотрудник полиции, и я попросил его принять участие в следствии… — ответил капитан и покраснел, чувствуя, что это капитуляция с его стороны.

— Не понимаю, почему вы сердитесь на меня, синьора, — сказал Элдер. — Я отношусь к вам с безусловным уважением и ни в коем случае не собираюсь впутывать вас во что бы то ни было. Я лишь хотел бы задать несколько вопросов.

— Va bene… давайте… О кинжале мне ничего не известно и…

— Но, простите, — улыбнулся Элдер, — кто говорит о кинжале?… Мне лично хотелось бы узнать, когда умер синьор Релли?…

— Почему это вас интересует?

— Старая привычка уточнять все данные о людях.

— Мой муж умер восемь лет назад.

— Как его звали?

— Может, вас интересует и национальность?

— Упаси бог. Только имя.

— Да? Его звали Арнольдо.

— И где он похоронен?

— В Виченце… Вы можете сказать, какое все это имеет отношение к делу?

Капитан тоже бросил на Элдера недоуменный взгляд.

— Это действительно так важно, Элдер?

— Если нет, то почему синьора Релли так нервничает?

— Потому что мне не нравится, когда суют нос в мою личную жизнь. Я этого не терплю.

— Ну, тогда не буду, — спокойно ответил инспектор. — Скажите только, пожалуйста, что означает двойка на кинжале?

С дрожащими губами она вскочила с места.

— Я уже сказала, что не знаю… Это… какой-то игрушечный кинжал… Детская игрушка.

Элдер встал перед нею и посмотрел ей прямо в глаза.

— Вы ошибаетесь, синьора Манзини! Это игрушка для взрослых.

Женщина впервые за весь разговор растерялась, потом она пожала плечами и уныло прошептала:

— Si! Вам все известно… Да, я Недда Манзини… Удивленные взгляды всех присутствующих обратились к ней. Капитан потер лоб.

— Где-то я уже слыхал это имя…

— Слыхали. Оно известно было всему миру. Я была оперной певицей. Девятнадцать лет назад… Потом я ушла со сцены и уехала с одним миссионером на Борнео… А когда… он умер… — Ее глаза наполнились слезами, — я решила вернуться… Но я не хотела быть постаревшей артисткой… Вместо этого я стала играть роль молодой еще вдовы и приняла фамилию Релли… Унизительно, когда люди высказывают свое сочувствие человеку, когда-то бывшему знаменитым… Я стала синьорой Релли. Basta!… Надеюсь, вы удовлетворили свое любопытство…