Караси и щуки

- Господа, господа! Такъ же нельзя… Васъ много, a я одинъ. Если y публики есть какія-нибудь заявленія, пусть она говоритъ по очереди. Вотъ вы… чего вы отъ меня хотите?

- Я? Отъ васъ? Конечно, хочу… Скажите, дядя Ваня, y васъ нѣтъ продажнаго бензина? Я вчера въ кафе принялъ заказъ на 3000 пудовъ… Можетъ, продаете?

- Господа! Это коммерческое дѣло, a мы… въ интересахъ спорта…

- Борьба тоже коммерческое дѣло!

- Дядя Ваня! A гдѣ теперь Вахтуровъ?..

- Вахтуровъ въ Одессѣ! Сейчасъ его Пеликанъ избираетъ почетнымъ гражданиномъ города Одессы и ея окрестностей!

- Какъ низко палъ Вахтуровъ!..

Увидѣвъ, что публика какъ будто отвлеклась въ сторону, хитрый дядя Ваня воспользовался случаемъ и гаркнулъ:

— Сегодня состоятся борьбы слѣдующихъ паръ…

- Неправда! — взвизгнулъ женскій голосъ.

- Что неправда?

- Все неправда! Не сегодня! Не состоятся! Не борьбы! И никакихъ паръ нѣтъ!

— Мадамъ, что вы! Да два борца — развѣ это не пара?

- Ничего подобнаго! Вы съ вашими борцами — два сапога пара!

- Дядя Ваня, брось. Охота… Иди спать.

- Пр-рошу вниманія! Борется первая пара: сэръ Джонъ Куксъ, Англія…

- Неправда! Онъ армянинъ! Какой же онъ сэръ, если еще на прошлой недѣлѣ намъ y Макаева шашлыкъ подавалъ…

Дядя Ваня сдѣлалъ видъ, что не слышитъ.

— Сэръ Джонъ Куксъ, Англія и Лиманъ Фрей, негръ, Тимбукту!!

— Дядя Ваня, какой же онъ негръ, ежели онъ бѣлый.

- Онъ очень чистоплотный… часто моется…

- Вотъ тебѣ разъ!.. A говорятъ: чернаго кобеля не отмоешь до бѣла.

- Прошу почтеннѣйшую публику моихъ негровъ съ собаками не смѣшивать! Вторая пара индусъ Кахута, Индостанъ…

- Индусъ? Да я съ нимъ давеча разговаривалъ, — такъ по-ярославски и чешетъ.

- Онъ за это будетъ оштрафованъ, успокойтесь! Вторая пара…

— Дядя Ваня, проникновенно сказалъ искренній юный студентикъ изъ ложи. — Мнѣ скучно.

Солидный господинъ в первомъ ряду вынулъ золотые часы, взглянулъ на нихъ и сказалъ:

- Досточтимый дядя Ваня! Чтобы не тратить зря драгоцѣннаго времени, сдѣлаемъ такъ: пусть они не борются, a просто вы скажете намъ — кто кого долженъ побороть. Ей Богу, это все равно. A вечеръ будетъ свободный и y васъ и y насъ.

- Пр-равильно! — заревѣлъ мальчишка съ галерки, подражая голосу дяди Вани.

Грустнымъ, полнымъ затаенной боли взглядомъ, обвелъ дядя Ваня всю свою понуренную команду… Всѣмъ было не по себѣ, всѣ сердца щемила боязнь за будущее.

- Доборолись? ядовито прошипѣлъ дядя Ваня. — Съ вами, чертями, и не въ такую исторію втяпаешься. Тоже, борцы выискались… Ступайте домой.

И, рявкнувъ по привычкѣ: «Парадъ, алле!», тихо побрелъ за борцами, которые гуськомъ, съ понуренными головами, убитые, молча покидали арену.

* * *

Такъ кончится французская борьба на Руси…

Скука человѣческая вознесла ее превыше лѣса стоячаго, скука человѣческая и положить ее на обѣ лопатки.

Разбредутся безработные борцы, всякій по своему дѣлу, и не скажутъ даже напослѣдокъ своему предводителю:

— Ave, дядя Ваня! Morituri te salutant.

Не скажутъ, ибо не только не знакомы съ латынью, но и по-русски подписываются такъ: «Борѣцъ Сиргей Петухофъ».

ОДИНЪ ЧАСЪ ВЪ КАФЕ

Труднѣе всего угнаться за вѣкомъ. Только что ты, запыхавшись, догналъ его, осѣдлалъ, какъ слѣдуетъ, вспрыгнулъ и поѣхалъ на немъ, — какъ онъ снова дѣлаетъ скачекъ, сбрасываетъ тебя и снова, сломя голову, мчится впередъ, a ты плетешься сзади — усталый, сбитый съ толку, ничего не понимающій.

Все это время я думалъ, что не отстаю отъ вѣка, a на-дняхъ мнѣ пришлось съ горечью убѣдиться, что это рѣзвое животное снова оставило меня далеко позади.

* * *

Недавно я зашелъ въ первое попавшееся кафе на Невскомъ.

Цѣль y меня была весьма скромная, но достойная всякаго уваженія: выпить стаканъ кофе. И только.

Оказывается, что въ 1915 году это не считается цѣлью. Это только средство.

Не успѣлъ я усѣсться за столикомъ, какъ какой-то не особенно щеголевато одѣтый господинъ, чахлый и запыленный, подошелъ ко мнѣ и, положивъ руку на край стола, спросилъ, таинственно озираясь по сторонамъ:

- Рубашки есть?

- Есть, — отвѣтилъ я немного удивленный выбранной имъ темой разговора при столь поверхностномъ знакомствѣ со мной.

- Продаете?

— Нѣтъ, зачѣмъ же, — съ достоинствомъ отвѣтилъ я. — Мнѣ самому нужны.

— Жаль. A то бы дѣло сдѣлали. Термометры вамъ нужны?

— Какіе термометры?

- Обыкновенные, лазаретные.

Тутъ я вспомнилъ, что y меня дома не было ни одного термометра. «Заболеешь еще, — подумалъ я, — нечѣмъ и температуру смѣрить».

Это соображеніе заставило меня отвѣтить съ полной откровенностью:

— Нужны.

— Сколько?

— Что сколько?

— Термометровъ. Предупреждаю, что y меня немного. Могу предложить 120 гроссовъ.

- Господи Іисусе! На что мнѣ столько! При самой тяжелой болѣзни я обойдусь однимъ.

Онъ в ужасѣ поглядѣлъ на меня, отшатнулся и поспѣшно отошелъ къ самому дальнему столику.

Другой господинъ, толстый, упитанный, въ песочнаго цвѣта костюмѣ, подошелъ ко мнѣ въ ту же минуту. Приблизилъ ко мнѣ отверстый тяжело дышащій ротъ и вполголоса спросилъ:

— Свинцовыми бѣлилами интересуетесь?

- Нѣтъ, провѣривъ себя мысленно и не колеблясь, отвѣчалъ я.

— Дубильную кислоту имѣете?