Карасу Тенгу (СИ)

Настороженно смотрю на женщину, раздумывая над ее словами. С одной стороны - страшно, а с другой... для меня напряжно постоянно быть с Шисуи! Он мальчик. Все его друзья парни и таскает он меня везде, знакомит с множеством мужчин. Не говоря уже о том, что больше никто не смог меня раскусить, считая просто безмозглой птицей, а тут обо мне уже знают.

Мне нужно общение, иначе я загнусь! Минато же я могу избегать, не все же время он будет дома.

И я кивнула, можно ли меня за это осуждать?

- Прекрасно, - Кушина аж просияла, да и Намикадзе не выглядел расстроенным. Я же радовалась тому, что передо мной открыли окно и я смогла вырваться из этого дома.

Я называла Минато милашкой? Стоит забыть это слово! Он жуткий. Холодный, колючий... со мной. Почему? Я же не сделала ему ничего плохого! Я даже помогла! Так почему он воспринял меня, как врага? К Шисуи же относится нормально! По крайней мере, в прошлую встречу был дружелюбен и вежлив, а я удостоилась холода. Неужели посчитал, что я за ними слежу? Или, что еще хуже, что Шисуи лишь прикрытие и мой хозяин Кагами? Но все равно! Неужели у них такие плохие отношения? Не знаю. Только понимаю, что больше не хочу оказываться под прицелом холодных голубых глаз.

Подобные размышления не поднимают настроения, да и еще боль в теле стала проявляться, все же Рин сжимала меня сильно, но я на адреналине пролетела всю дорогу до квартала Учиха и только увидев дом, что теперь зову своим, ощутила последствия обнимашек. И это едва не стоило мне жизни, я почти сорвалась в штопор, успев в последний момент выровнять полет, но плавного приземления не получилось. Я промахнулась мимо подоконника, больно ударившись поджатыми к животу лапками и пропахав пару метров носом, пока крылом не зацепилась за ножку низкого столика. В месте удара, что-то подозрительно хрустнуло, а меня развернуло на месте. Зато остановилась, потерявшись в пространстве и боли. Тратя драгоценные минуты, чтобы прийти в себя и проверить крыло.

Не сломала. Уже облегченье.

Недовольно каркнув, начинаю подниматься на ноги. Ушибленные и от того слабые. Настолько увлекаюсь этим, что подпрыгиваю от странного грохота, что раздался внизу. Явно с кухни. Следом слышу невнятный лепет Шисуи и уже более громкий Итачи, но все равно разобрать слова не получается. Похоже, я ударилась сильнее, чем думала, но проверить все же стоит, жаль лень. Впрочем, я быстро поняла, что успокаиваться эти двое не собираются, поэтому проверить их все же придется. Я же тут самая взрослая, должна контролировать детей и плевать, что тело против.

Аккуратно ковыляю к седзи, не рискуя подняться на крыло. Есть у меня подозрение, что я не смогу взлететь. Уж очень крылышко болит. Да и второе тоже, и тело, и голова, и лапки. У меня все болит. Бедная я, бедная. Хотя правильнее сказать - злая. Так проще. Злость помогает игнорировать боль. Правда, она быстро испаряется, когда я замечаю двух мальчишек за кухонным столом. Причем Шисуи...

- Он меня игнорирует, а я так старался! Ик. Риэ совсем меня не слушает, игнорирует!

...пьян?

- Риэ? - Итачи моментально заметил меня. Маленькую, злую и взъерошенную, смотрящую на картину пьянствующих малолеток с шоком.

- Кар! - не знаю откуда силы взялись, но я бодро просеменила до стола и довольно ловко забралась по штанине Итачи. Благоразумно игнорируя его болезненное шипение. Ничего. Потерпит.

- Явился? - Шисуи поднимает на меня расфокусированный взгляд, смутно понимая, кто перед ним. Ну, я ему устрою! В шесть лет пить сак... стоп. А что он там пьет?

Игнорирую очередной поток жалоб на свою бессердечность, заглядывая в кружку перед ним и не веря увиденному. Не саке. Я даже попробовала! Кефир. Обычный кефир!

- Кар? - шок, по другому описать мое состояние было сложно.

- Риэ, вот чего тебе не хватает? - пьяное чудо хлопнуло по столу ладонями. По-богатырски хлопнуло! Его стакан аж подпрыгнул. - Вот почему ты не говоришь? Я же все делал, как отец говорил! Сразу как взял тебя проговаривал слова, четко и часто! Мне говорили, что этого достаточно! Я тебе все свободное время уделял, а ты? - это чудовище схватило стакан и выхлебал остатки кефира. - Еще! - стакан хлопнулся на стол, а взгляд мальчишки требовательно уперся в Итачи, который налил еще глоточек ему. - Начинать учить воронят надо не позже, чем через двенадцать дней после вылупления, говорили мне. Я учил, а Риэ...

Дальше не слушаю, в голове начинают медленно прокручиваться сказанное. Раз за разом, все быстрее и быстрее, пока не остаются несколько слов. "Учить", "двенадцать дней", "говорить". Эти четыре слова раз за разом прокручиваются в голове, постепенно донося до меня свой смысл.

Вот нахрена я столько корячилась, учась писать втихую?! Неужели нельзя было прямо сказать, что он говорит не из-за болтливости, а чтобы я запомнила слова?! Мне-то откуда знать, что должна уметь ворона?! Я с говорящими ни разу не сталкивалась!

Глаза наливаются кровью. В голове шумит кровь. Я. Его. Убью.

- Эм... Шисуи? - изменения в моем состоянии первым заметил Итачи. Ожидаемо, впрочем. Только не поможет.

- Бакаркаро.