Каратель

На остановке двести восьмого маршрута навеса не было, и пассажиры вынуждены были или мокнуть под дождем, или прятаться в соседнем магазине под неодобрительными взглядами продавцов. Двести восьмой был, как всегда, забит в то утро людьми до отказа, поэтому никто не обратил внимания на втиснувшегося в салон заурядного мужичонку, одетого в дешевую, серого цвета, плащевую куртку на «рыбьем» меху, в старые линялые джинсы и стоптанные, давно не чищенные ботинки. Он, как и все, не выспался, промок и, если судить по страдальческому выражению лица, мечтал лишь о том, чтобы поскорее наступил радостный момент избавления, когда измученный преклонными годами автобус наконец-то притормозит у проходной некогда напоминавшего неприступную крепость номерного военного завода, где, по слухам, раньше производили двигатели для танков, а теперь едва сводили концы с концами. До завода было еще далеко, и мужчина в серой куртке стал медленно протискиваться в глубь салона. Со всех сторон слышалось недовольное сопение. Наконец, продвинувшись в самую середину, мужичок остановился поближе к компостеру, за спиной широкоплечего парня с заправленным в карман плаща пустым левым рукавом. Мужичок навалился на парня всем телом, пытаясь вставить талончик в щель компостера, и совершенно незаметно, с ловкостью профессионального карманника, засунул инвалиду в карман плаща маленький, почти невесомый портативный пейджер «Моторола». Затем нажал на рычаг компостера, взял пробитый талон и растворился в толпе. Когда автобус затормозил у следующей остановки, мужичок вышел, свернул за угол высокого бетонного забора и пошел вдоль ограждения промзоны к припаркованной неподалеку «семерке». Он достал из внутреннего кармана куртки ключи, нажал кнопку на брелоке дистанционного управления, сел за руль и сорвался с места, обдавая брызгами, летевшими из-под колес, жухлый бурьян на обочинах дороги…

Маркелов же, в точности выполнивший все указания Ворона, был озабочен. Контакт не состоялся. Простояв двадцать минут на стремительно опустевшей остановке рядом с проходной завода, Николай дождался очередного пустого автобуса, идущего в обратном направлении, и сел на заднее сиденье. Отчего Ворон не рискнул войти в контакт? Маркелов решил, что, скорее всего, его неуловимый партнер даже и не думал сегодня с ним встречаться, а просто для начала понаблюдал за потенциальным заказчиком со стороны. По крайней мере, другого правдоподобного объяснения Николай придумать не смог.

Выйдя из двести восьмого, он направился прямиком к станции метро, намереваясь ехать в офис. Внезапно он вздрогнул, услышав настойчивый прерывистый сигнал, доносившийся из левого кармана плаща. Нащупав в кармане коробочку, Маркелов вынул ее и нажал на кнопку. На индикаторе пейджера появилось сообщение:

«Через полтора часа на известном тебе месте в западной части Южного кладбища».

Маркелов почувствовал, как по его спине пробежала холодная волна. Когда ему успели сунуть в карман пейджер? И кто? Сам Ворон?.. Он сразу понял, что означают названные Вороном координаты. Сыщик назначил встречу в таком месте, где напороться на посторонних практически невозможно. Возле свежей могилы Леши Державина, на пятой поперечной аллее, место номер сорок восемь. Маркелов поймал себя на том, что наизусть помнит все цифры. Но откуда Ворон узнал такие подробности?..

За пятнадцать минут до назначенного времени Маркелов уже стоял возле выложенного венками свежего холмика и курил одну сигарету за другой, время от времени озираясь по сторонам. Погода была сырая, ветреная, день был будний, так что на обширном пространстве кладбища ни петербуржцев, пришедших навестить покойных родственников, ни вечно нетрезвых могильщиков в ватных телогрейках не наблюдалось. Лишь спустя четверть часа внимание Маркелова привлек расхристанный бомж, неожиданно вынырнувший из-за массивного гранитного памятника цыганскому барону Михаю. Выглядел бомж так, как и положено выглядеть опустившемуся человеку, по собственной глупости или по чьему-то злому умыслу лишившемуся единственной своей ценности – малогабаритной квартирки в блочной хрущобе, – с длинными, сбившимися в колтун волосами и клочковатой бородой, в засаленной одежде, безразмерных кирзовых ботинках без шнурков и с донельзя потрепанной спортивной сумкой на плече. Бродяга шел в сторону Маркелова, сгорбившись и внимательно разглядывая лежавшие на некоторых могилах полуувядшие цветы. Маркелов равнодушно отвернулся и, сделав последнюю затяжку, бросил окурок на песок дорожки и раздавил его каблуком. Неожиданно на плечо Николая легла тяжелая обветренная рука, заставив бывшего «афганца» вздрогнуть.

– Эй, добрый человек, извини, что отнимаю время! Трубы горят – просто ужас. Дай три тыщи на пиво, а?.. Христом богом прошу! А то ведь и помереть могу, один раз такое со мной уже случилось. Насилу оклемался…