Каратель

- Нет, - перебил Кондратьев, - его нужно разыскать. И поговорить с ним. Только потом делать выводы… я не верю в то, что он пойдет на предательство. Не тот человек.

- Так ведь уже пошел, Женя.

- Если ты, Игорь Палыч, имеешь в виду "Караван", то, в общем-то, я Африканца понимаю. Не одобряю его действий, но по-человечески понимаю… его нужно найти.

- Понял, - легко согласился Лидер. - Попробуем… если его не грохнули боевики Танцора. Впрочем, это был бы идеальный выход для всех: и для нас, и для него.

Кондратьев сверкнул глазами и ничего не сказал. Утром он снова улетел в Москву.

***

Полковник ФСБ в запасе Евгений Дмитриевич Кондратьев, он же - Председатель - летел в столицу. Кондратьев отрешенно смотрел в иллюминатор, на холмистую равнину облаков, залитых солнечным светом. Внизу, под облаками, шел дождь, но на девятикилометровой высоте небесный свод был светел и наполнен солнцем.

Полковник думал: где же он ошибся? В какой момент? На каком этапе операции "Караван"? Именно он, полковник Кондратьев, добыл информацию о готовящемся контакте между группировкой Козыря и таджикским наркобароном Курбо-новым. Именно он - Кондратьев - спланировал операцию "Караван"… Следовательно, именно он несет всю ответственность за операцию. А она провалена однозначно и бесповоротно… В принципе операцию можно назвать успешной: в результате упорной и кропотливой работы в группировку Козыря был внедрен агент, который сумел захватить и уничтожить огромную партию героина. Но! Конечной целью операции было разоблачение высокопоставленных чиновников, получавших долю как с таджиков, так и с заморских покупателей.

Более полугода Председатель проводил сложнейшую разработку высокопоставленного чиновника и милицейского генерала… Работать на таком уровне невероятно сложно. И все же Кондратьев упорно шел в заданном направлении. Он построил хитрую многоходовую комбинацию, осталось дождаться передачи Козырем денег генерал-майору Гаврюшенко… и все рухнуло. Полковник занимался контрразведкой двадцать с хвостиком лет, отлично знал и вкус победы, и горечь поражения. Но никогда еще он не был так ошеломлен неудачей… Возможно, потому, что "Караван" был его "лебединой песней" - после завершения операции полковник собирался оставить работу в Организации.

Председатель летел в Москву, пытался разобраться в причинах провала… он всегда был честен с собой, никогда не перекладывал ответственности ни на подчиненных, ни на руководство.Сейчас он летел в Москву для того, чтобы объявить о завершении всех активных мероприятий по операции "Караван" четырем своим агентам. Надо думать, люди воспримут эту новость с облегчением. Одновременно Председатель намеревался передать накопленный компромат в ФСБ, Генеральную прокуратуру и в прессу.

***

Иван и Светлана спали, обнявшись, в салоне чужой машины… Залитый лунным светом Волхов тяжело, медленно и плавно катил свои воды - классический, банальный, избитый до уровня кича, пейзаж. Потом посветлело на востоке небо, истаяли звезды и над водой появился легкий, как полет тополиного пуха, туман… Наступало утро нового дня.

Таранов спал, зарывшись лицом в волосы Светланы. Он ощущал аромат этих волос, и сон его был светел. Во сне Иван был спокоен и беспечен. Уже больше полугода только во сне он жил нормальной человеческой жизнью… только во сне.

Светлана что-то пробормотала, повернулась на другой бок и отодвинулась… Выражение лица спящего Таранова изменилось. Он еще не понял, что произошло, но напрягся. А произошло то, что вместо запаха волос любимой женщины по нервам полоснул запах оружия: сгоревшего пороха и оружейной смазки… Привычный, но тревожный парфюм войны.

Таранов проснулся. Несколько секунд он лежал совершенно неподвижно, прислушиваясь к тишине, впитывая ее, пытаясь интуитивно определить возможную опасность. Он уже понял, что настороживший его запах - это всего лишь запах трофейных стволов… и все же он по привычке продолжал оценивать обстановку.

Иван осторожно поправил на Светлане свой пиджак. Долго смотрел на спящую женщину - на разметавшиеся волосы и нежное ушко в луче утреннего солнца. Он был полон нежности… но оружейный запах уже взвел в нем пружину тревоги. Таранов осторожно выбрался из салона. С собой прихватил АПС.

Утренний воздух бодрил, светило солнце, и распевались птицы. "Девятка" стояла в зарослях на берегу Волхова, не видимая ни с дороги, ни с реки… Вдали, километрах в полутора, гигантским натянутым луком вздымался над Волховом мост. По мосту катили редкие с утра автомобили.

Таранов подумал немного, потом спустился к реке. Быстро разделся догола и с пистолетом в руках вошел в воду. Вода показалась холодной, обожгла. Он сделал несколько шагов и нырнул… В этом году он еще ни разу не купался. Он плыл, и тело наполнялось бодростью, упругой силой. Он подумал, что такое же ощущение, наверное, испытывают дельфины. И он, наверно, тоже мог бы быть дельфином, но рожден человеком… и даже плавает он с пистолетом в руке…