Каратель

При этом сказать, что идти было тяжело, я не мог. Завалы, конечно, встречались. Один раз мне даже пришлось их разбирать. Во второй — искать обходные пути, что несколько замедлило наше продвижение. Но в целом дорога оказалась не особенно утомительной. Да и сражаться с некко было не нужно — теперь они бежали от меня сами, торопливо забиваясь в щели и очень стараясь сделать так, чтобы не привлечь к себе внимания. А тех, кто осмеливался замешкаться, моментально сжирали Первый, умудрившийся на сытной кормежке заметно подрасти, и вечно голодная Пакость, которая теперь частенько останавливалась, чтобы забросить в свой мешочек очередной бриллиант.

Рина через два с половиной я с удивлением увидел, как мимо меня величественно проплыл зеленоватый силуэт, похожий на светящуюся в темноте маленькую рыбешку. Намаявшись за день, я даже не сразу вспомнил, что перемещаюсь по изнанке, поэтому и не заметил, в какой момент в реальном мире тоннели затопила вода. Но раз в воде появилась живность, значит, и до реки осталось недалеко. И когда это стало очевидно, я прибавил шаг, стараясь как можно скорее выбраться из подземелья.

Вскоре, помимо рыбешек, на уровне моей головы проплыла, извиваясь всем телом, речная змея.

Еще чуть погодя под ногами начала копошиться мелкая живность, ознаменовав свое появление зеленоватым свечением. Затем вокруг меня стали в изобилии виться такие же полупрозрачные водоросли. После чего появилась рыба покрупнее. А следом за ней и другие речные жители, мимо которых я шел, словно призрак посреди людной улицы, радуясь про себя, что могу преодолеть ее вот так, незаметно и на своих ногах, вместо того чтобы плыть, растрачивая попусту силы.

А силы уходили достаточно быстро — даже когда я был в исходной форме и не расходовал энергию на поддержание чужого облика, длительное пребывание на изнанке истощало мои резервы с такой скоростью, как если бы я регулярно менял одну личину на другую, да еще и испытывал их выносливость в экстремальных условиях. Причем чем больше проходило времени, тем быстрее расходовались силы. И тем сильнее наваливалась стремительно накапливающаяся усталость.

Несколько раз мне приходилось делать остановки, потому что после почти суток непрерывной беготни даже мой выносливый организм требовал отдыха. При этом Первый, пользуясь передышкой, немедленно отправлялся на охоту — с помощью некко он восстанавливался быстрее. А вот Пакость каждый раз подбегала и с беспокойством заглядывала в мои глаза. И время от времени, покопавшись в мешочке, протягивала мне то «Слезу Аимы», то фэйталовую «жемчужину».

К тому времени я так устал, что ел уже все без разбору. Как показала практика, питаться мертвыми душами я не мог — мне их энергия ничего не давала в отличие от улишшей или нурры. И поглощать с пользой для себя я мог только обычную пищу или же ценные минералы, которых в затопленном подземелье практически не имелось. Если бы не нурра с ее запасами съестного, я бы наверняка сдох еще на середине пути. А если бы не Изя с его способностью переваривать даже простые булыжники…

В общем, путешествие по тоннелям далось мне нелегко.

Когда же впереди показалась старая, наполовину развалившаяся каменная арка, сплошь увитая водорослями и снизу доверху облепленная ракушками, я устало улыбнулся и, добравшись до нее, лег прямо там, где стоял.

Какое-то время я просто лежал, без всякого интереса следя за тем, как снуют туда-сюда обитатели Шарры. Однажды успел увидеть, как наверху, над ними, величественно проплывает дно какой-то баржи. Видел изредка спускающихся на глубину длинных змей. Однажды углядел на дне уродливую зверюгу, похожую на зубастую каракатицу. Но не отреагировал даже тогда, когда она проползла в опасной близи и схарчила какую-то рыбину.

Плевать. Я слишком устал, чтобы удивляться. И слишком вымотался, чтобы реагировать на такие пустяки.

В какой-то момент мои глаза сами собой закрылись, и я, кажется, даже задремал, убаюканный вечной тишиной сумеречного мира. Но тут мне на морду с разбегу шлепнулось что-то маленькое. Истошно заверещало прямо в ухо. А потом с такой силой дало в лоб, что я поневоле встрепенулся и вяло уставился на размахивающую лапами нурру, которая сидела у меня на носу и гневно смотрела в мои сонные глаза.

Пока я соображал, стоит ли ее спихнуть или же просто щелкнуть по носу за наглость, с охоты вернулся Первый и тут же принялся поднимать меня с пола. Ули тоже что-то назойливо зудел на заднем плане, но я не прислушивался. Я устал. И безумно хотел спать. Поэтому далеко не сразу сообразил, чего они всполошились. А отыскав в себе несомненные признаки приближающегося истощения, с неохотой поднялся на лапы и вышел из подземелий, присматривая место, где можно было бы взобраться на берег.

Переходить с изнанки в реальный мир прямо на речном дне я поостерегся. Наверняка взлом барьера заберет у меня последние силы, и я, конечно, всплыву, но как рыба — брюхом вверх, что в преддверии крупного речного порта было бы опрометчивым решением.