Каратель

— Да, — снова признался я. — Я почувствовал себя сегодня так, как мог бы почувствовать и поступить мастер Шал. Расчетливо, спокойно и жестоко. Но при этом каратель не стал бы никого убивать чужими руками. Он бы просто подошел и выстрелил в подлецов в упор. А действовать исподтишка… нет. Это, скорее, манера Рани.

— Ты стал сам на себя не похож… Ты об этом пытаешься сейчас сказать?

Я открыл глаза и, глянув на давно не крашенный потолок, в третий раз вынужденно признал:

— Такое впечатление, что матрицы меняют меня гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Поначалу меня еще смущала мысль о воровстве, но вместе с личиной мальчишки я стал воспринимать это как должное. Даже с ниисом был не прочь поработать. Больше того — мне понравилось. Еще раньше я думал, что не смогу так легко убить человека. Разве что в случае самообороны, как с Ошши. Но вот пришел мастер Шал, и теперь для меня это не проблема. Жоша и его приятелей я убил, даже не задумавшись. Я больше о них не вспомнил, пока бродил по подземелью. Я даже сейчас уверен, что поступил правильно… и в каком-то роде это действительно правильно, потому что те люди были далеко не самыми достойными членами общества. Они заслужили свою участь. Так же, как и двое подонков, которые испустили дух на припортовом складе. Проблема в том, что несколько месяцев назад я бы не рискнул взять на себя роль судьи и одновременно палача. А сегодня для меня это оказалось совсем несложно.

— Знаешь, — отозвался после небольшой паузы Макс, — я думаю, что плотное соприкосновение с чужой личностью так или иначе оставляет свой след. Влезая в чужую шкуру, ты на время действительно становишься кем-то другим. Проникаешься чужими мыслями, эмоциями, принципами… и некоторые из них остаются даже после того, как личина исчезла.

— Ты не думаешь, что со временем этих принципов и мыслей станет так много, что я перестану быть тем, кем себя считал? И с годами то, что было моим, растворится во всем том, что приходит с чужими личинами?

Макс тихо вздохнул.

— Наверное, ты прав. И опасность того, что однажды ты потеряешь себя окончательно, действительно существует. Но мне почему-то кажется, что все не так страшно. И мастер Шэдоу очень не зря подобрал тебе для первого раза матрицу Лурра.

Я нахмурился.

— Старик?

— Честный старик, — тихо поправил меня Макс. — С устоявшимися моральными принципами, много чего повидавший и осознавший истинную цену жизни и смерти… Самое первое впечатление от встречи с новым, как правило, бывает для нас и самым значимым. Поэтому даже если ты и забираешь у своих матриц какие-то чувства, то у старого знахаря ты должен был взять их больше всего. И, наверное, именно поэтому тебя сегодня вообще посетила мысль, что ты мог совершить ошибку.

Я замер.

Черт меня задери…

Неужели правда?! Неужто Шэд заранее предвидел мои трудности и сделал так, чтобы у меня… простого русского парня с не бог весть каким жизненным опытом… появилась полноценная эмоциональная база, на которую я, работая с другими матрицами, мог бы опереться? Но тогда получалось, что некоторые поступки, которым я поначалу не мог найти объяснение, были продиктованы ненавязчивым влиянием открытого, поразительно чистого душой и в чем-то даже сердобольного старика…

Наверное, я и к улишшам начал относиться, как к детям, именно благодаря ему?! Да и сейчас задумался о происходящих со мной странностях сугубо потому, что они не укладывались в систему ценностей старого травника?!

Мля-а…

Сколько же во мне тогда осталось исконно моего, родного?! Какие поступки я совершил, исходя из собственных принципов, а какие были продиктованы влиянием чужой личины?! И сколько вообще я успел хватануть от дурного, не отягощенного совестью пацана, безнадежно больного старика или же хмурого, не способного на компромиссы карателя?!

— Тебе стоит быть осторожнее при выборе матриц, Олег, — тихо сказал Макс, когда до меня дошел весь смысл произошедших изменений, и я аж вздрогнул, до печенок проникнувшись тем, о чем сейчас подумал. — Слишком тесное слияние разумов может быть опасно. А если какая-то матрица окажется особенно сильна, то со временем она может разрушить все, что тебя составляет.

— Я понял, — так же тихо ответил я. — Каждая новая матрица — это потенциальная угроза для моей собственной личности.

— Такова цена твоих способностей, — подтвердил Макс. — Поэтому не сближайся с матрицами слишком тесно. Не давай им проникать в твои мысли. Не носи ни одну из них слишком долго. И не позволяй им руководить твоими поступками.

Я вытер со лба неожиданно выступившую испарину.

— Спасибо, друг. Я это запомню.

Глава 19

Больше я так и не уснул, будучи не в силах забыть недавний разговор и страстно желая разобраться с возникшей проблемой. Однако ковыряться в самом себе с непривычки оказалось сложно. Я долго не мог понять, где искать пресловутое чужое влияние, а на что можно махнуть рукой.