Каратель

— Быстрее!!! Быстрее!!! — принялся я подгонять своих подчиненных. — На минуту их нельзя одних оставить, чтобы не вляпались в какую-нибудь фигню!

Пулей влетев в торговый зал с проломленной стеной мы застали начавшийся бой в самом разгаре. На здание, в котором мы сейчас находились наступали несколько десятков турков с двух сторон. Трещали автоматные очереди, гремели длинные трели пулеметов, хлопали взрывы противотанковых и ручных гранат. Грузовик с КПВТ в кузове горел, взрывом ему снесло кабину, с счастью оба сербы в этот момент уже были внутри здания, а армянин Саня отделался лишь легкой контузией и сильным ушибом ноги, взрывной волной его отбросило в сторону и хорошенько приложило о стену. Миха подставил свою «Кобру» под удар и прикрыл вход в здание, мою, командирскую машину серб Петр загнал внутрь спортивного магазины, расширив пролом до размера полноценных гаражных ворот.

Сейчас Михаил утюжил длинными очередями подступы к зданию, Керчь с упорством и неутомимостью гранатострелятельного автомата отстреливал в сторону нападающих одну за другой реактивные гранаты, Горан у него был вместо заряжающего, а Петр вытаскивал из второй «Кобры» оружие и боеприпасы. Машина Михаила стояла в проеме и на её корпусе держалась часть стены, если в здание попадет еще хотя бы одна граната или снаряд, то она скорее всего обрушится и погребет машину вместе со стрелком под собой.

— Вали оттуда! — приказал я Михе. — Керчь, Горан, Серега — вы на второй и третий этажи, прижмите турков к земле. Миха снимай крупнокалиберный пулемет и тащи его внутрь, ща шарахнут по стене и пиздец всем. Сука, обидно-то как, минут пять бы еще и успели бы свалить!

Получилось действительно плохо, нас зажали и обложили по полной, из ловушки на двух машинах мы не выберемся, дорога здесь одна, и она заблокирована. Слева обрыв, по которому даже вездеходная «Кобра» не спустится. Уйти на броневиках никак не получиться, у противника есть не только противотанковые гранатометы, но и крупнокалиберные КПВТ и лёгкие скорострельные зенитки, типа наших 23мм ЗУшек. Сейчас несколько снарядов, примерно такого калибра прилетело в стену здания, пробив её насквозь.

Выглянув через пролом в стене, оглядел диспозицию боя:

Прямо на нас, по широкому фронту, прут не меньше сотни разномастно одетых и вооруженных местных барамалеев. Пока их удается сравнительно легко сдерживать, прижимая к земле плотным пулеметным огнем, благо свободных ручных пулеметов и боекомплекта к ним у нас хватает. Тем более, что наступающих периодически взбадривает меткими выстрелами Керчь, который сегодня у нас олимпийский чемпион по стрельбе из РПГ-7.

А вот, справа, там, где виднелась разрушенная башня церкви, торчит несколько грузовиков, развернутых задницами к нам, в кузовах установлены крупнокалиберные пулеметы и легкие зенитки. Под прикрытием этих гравицап в нашу сторону, перебежками, прячась за разными укрытиями движется не меньше взвода хорошо вооруженных и экипированных солдат противника. Вражеских «тачанок» было три, но одну, та, что сейчас стоит скособочившись, расстроенно поникнув к земле развороченным корпусом двуствольного зенитного автомата, похоже успел достать Саня из КПВТ.

В оптику слабенького прицела, установленного на моей М-4, видно, что наступающие с правого фланга облачены в одинаковые камуфляжи песчаной расцветки и вооружены такими же автоматическими винтовками, что и я. На головах у всех легкие шлемы, а на ногах одинаковые ботинки. Думаете, чего это я уделяю такое внимание шлемам и ботинкам, да потому что их наличие указывает на то, что перед нами не банда, вроде людей Ахмеда, а вполне серьезное воинское подразделение. А кто у нас сейчас в городе из кадровых военных? Правильно, те кого сюда привел Визирь! А где Визирь в данный момент? Правильно, у нас в плену! А ну подать сюда этого засранца!!!

— На нас сейчас наступают твои люди, — злобно тыча в лицо стволом пистолета начал я разговор с Визирем. — На свяжись с кем-то из своих пусть остановят атаку и высылают переговорщиков, будем договариваться об выкупе за вас! Если твои нукеры не затупят, то через пару часов мы будем в море, а ты на свободе!

Обращался к пленному я на английском, благо он его знал в нужном объеме. В начале Визирь отрицательно вертел головой и выражал всяческое нежелание со мной общаться, даже ругался и оскорблял, утверждая, что как только сюда ворвётся спецназ и освободит его, то мы все будем умолять о пощаде и целовать носки его туфель. Вот дурашка!