Каратель

Двумя днями раньше в шведском Худиксвалле арестовали несколько килограммов «снега». Дело было не в деньгах; если бы эта партия утонула в заливе, Дмитрий Константинович Панич пожалел бы о ней не больше, чем о партии коммунистов, но от нее зависел контракт с Консорциумом — организацией, контролировавшей бизнес в Скандинавии, основанной русско-еврейскими эмигрантскими «углами». С ними Панич встречался в Стокгольме. Если бы «снег» удовлетворил экспертов Консорциума, был бы подписан контракт на целую тонну, и Панич рассчитывал, что через полгода наркобизнес на европейском Севере будет подконтролен ему.

Краснодольск, где он обосновался, шерстила правительственная комиссия. Каждая тонна подлежала строгому учету, и «база» простаивала без сырья. Нужные бумаги на вывоз цветмета можно было раздобыть через Миноборонпром — некоторые высокопоставленные чиновники из этой конторы поддерживали наместника в регионе, а взамен пользовались услугами его рабов. Их интересовали редкоземельные металлы, которые водились вблизи урановых отвалов, главным образом — скандий. Лучшие умы «базы» разработали уникальную технологию добычи чистого осмия-187; если бы не темная сторона бизнеса, она стала бы открытием мирового значения. Дельцов «оборонки» скандий интересовал как способ накопления денежной массы в зарубежных банках, их партнеров — как нейтронный фильтр в ядерной технике. От секретных разработок перепадало кое-что и Паничу: его люди припасли десять кило по цене сто пятьдесят баксов за грамм и доставили «вертушкой» в Краснодольск. Отсюда он собирался переправить чемоданчик в Германию, а деньги из банка «Гамбург трэйдинг» перевести на счет посреднической фирмы «Перигей»-, созданной им в Москве специально для операций по закупке сырья. В случае разоблачения фирма должна была немедленно самоликвидироваться.

Доставку скандия в Клайпедский порт взялся обеспечить Анатолий Кожухов — председатель Совета директоров АО «Краснодольскцветмет», которого Панич «выбрал» на эту должность из зачуханных инженеров-технологов. Но скандий не дошел даже до Ошмян. Четвертого мая его тормознули неподалеку от Минска банальные белорусские рэкетиры, обезоружили хваленую охрану Володи Губаря и были таковы: медь и никель в фургоне их не заинтересовали.

О транспортировке знали Кожухов, Губарь, пара охранников, сам Панич и Борис (последний фамилии не имел: если человека разыскивает военный трибунал, не поверивший в инсценировку его смерти, ему лучше существовать без фамилии, что он и делал, благополучно справляясь с должностью заместителя коменданта «базы» по режиму).

Скандий вернули после того, как в Минск наведался Гена Козин по кличке Бригадир со своими ребятами и пообещал сжечь живьем тамошнего авторитета на главной городской площади, вырезать семьи могилевской бригады, а если понадобится — ликвидировать президента и осуществить в республике демократические преобразования. Трудно сказать, чего «минские» испугались больше, но через три дня Бригадиру в гостиницу позвонил неизвестный и назвал номер ячейки в камере хранения на желдорвокзале, где и оказался чемодан со скандием на полтора «лимона» баксов.

Панича акция не удовлетворила. Не то чтобы он жаждал большой крови (кровь была как раз по части наркомана и психопата Гены и его головорезов), но схема засветки канала так и не была установлена. Связь с рэкетирами держал кто-то из таможенников, но вот и предстояло выяснить, от кого он получал информацию.

Очередной караван с медью уходил двадцать первого. — С тобой поедет мой крестник, — напутствуя Бригадира, сказал Панич. — Хочу посмотреть его в деле. Место Пантеры вакантно, а дел предстоит невпроворот.

Карательную экспедицию готовил лично Бригадир: подозреваемые в измене получили ложную информацию о том, что в «КамАЗе-4310», взятом в аренду «Перигеем» в одном из подмосковных АТП, поедет пресловутый чемоданчик.

В Смоленске Бригадир присоединился к колонне из двух машин, следовавших из Краснодольска в Литву с лицензированным металлом. О том, что в чемоданчике, кроме дохлого таракана, никто не живет, знали двое — Бригадир и Панич: скандий давным-давно отфильтровывал нейтроны в одном из ядерных реакторов Германии.

2

Он бежал на Запад, к границе. Бежал, в чем был — в камуфляже, в ботинках с высокой шнуровкой; «вальтер» в новой замшевой кобуре тяжелел с каждым километром, ремни растирали кожу.

Поток встречных машин становился плотнее. Изредка водители игриво сигналили одинокому бегуну на шоссе, что-то кричали вслед солдатики из кузовов. Влад на них не реагировал — у них другая жизнь, другая работа, не зависящая от крепости мыщц и выносливости.

Километров через тридцать второе дыхание сменилось третьим, дышать стало легче, но одежда промокла насквозь, а к ногам будто привязали по гире. Мысли улетучились, как после сеанса медитации. Ритмично отталкивая обочину рифлеными подошвами, он сосредоточился на облаках. Они плыли домой, на восток — чистые, не подбитые еще газом домен и пылью руды. Икаром парил аист. Красиво парил, спокойно, с достоинством.