Каратель. Том 1: Шпион поневоле (СИ)

Теперь каратели ехали вдоль ограды, выискивая бреши и бойницы, чтобы прицельным огнём уничтожать живой состав противника. И тот таял буквально на глазах. В прицел можно было разглядеть лица умиравших под шквальным огнём повстанцев. Пропаганда утверждала, что они сами выбрали свою судьбу, и никто, кроме них, не несёт ответственность за их смерть. Федерация сплотила человечество, создав силу, с которой пришлось бы считаться любой иной расе, если бы такая сыскалась в космосе, а внутренние распри ставят под угрозу военную мощь. Макс мог бы повторить эти штампы — чтобы оправдать убийства, которые совершал — но он знал, что этот номер не пройдёт. Его совесть не приняла бы подобного. Гибли люди, и происходило это по его вине. Конечно, у них имелся выбор: остаться лояльными или устроить бунт. Но это ничего не меняло: Макс убивал. Он не мог не стрелять — это был его долг, его работа. А самое главное — его билет в космос, шанс оказаться подальше от Земли. Макс понимал, что его ждёт, когда поступал в военное училище, тем более — когда подавал рапорт о зачислении в карательный корпус. Кроме того, он знал, что делает, в целом, нужное и важное дело. Несмотря ни на что, мир был важен для такого огромного государства, как Федерация. Конечно, на самом деле мятежи уранийцев и возмущения на некоторых других планетах и спутниках были не более, чем комариными укусами для огромной и могущественной политической системы, которой являлось Содружество, но Макс понимал: если снисходительно отнестись к одному восстанию, за ним последуют другие, и всё закончится военным конфликтом межпланетного масштаба, как это уже не раз случалось в прошлом. Мелкие и на первый взгляд незначительные распри могли со временем разъесть Содружество подобно ржавчине. Поэтому Макс понимал, почему правительство так болезненно реагирует на каждую попытку бунта.

Конечно, у Содружества имелось много недостатков, и Макс испытал большинство из них на себе: социальное неравенство, доходящее до элитарности, подмена духовной пищи техническим прогрессом, не сбавляющим обороты, отсутствие внимания к морали и так далее. Но Федеральное правительство почти искоренило насилие на бытовом уровне, преступность практически исчезла, оставшись лишь в трущобах городов-мегаполисов, где полиция была просто не в состоянии держать банды в узде. А ведь ещё каких-то три столетия назад люди вели междоусобные войны, едва не уничтожившие человечество. Содружество искоренило ненависть людей друг к другу. Некоторые направили её на Федеральное правительство, но уровень бытовой агрессии был низок, как никогда в истории цивилизации. К тому же, испарились расизм, апартеид, геноцид. Люди стали единым целым. Никто больше не обращал внимания на цвет кожи, волос или глаз. ДНК перемешались, языки изменились в результате постоянного взаимопроникновения, культуры практически слились.

Что же касается возможного нападения иной расы, в существование которой Макс не верил, то поддержание веры в него служило одним из тех орудий, при помощи которых федералы поддерживали единство человечества. Угрожая ему внешним врагом, пусть даже мифическим, правительство заставляло забыть мелкие распри. Под этим же предлогом оно расправлялось с повстанцами, никак не желавшими смириться со своей зависимостью от Содружества.

Сам Макс не верил в существование ксенов, как их называли вот уже много веков. Конечно, он знал, что учёные обнаружили и исследовали многие артефакты и явления, доказывавшие, как утверждали официальные средства массовой информации, присутствие в космосе инопланетян. Но Макс предпочитал верить в то, что повидал сам, а к сообщениям федеральных СМИ вообще относился с опаской. И всё же он был лоялен Содружеству, потому что оно дало ему возможность покинуть Землю и стать тем, кем он хотел быть.

Но, нажимая на гашетку, обливаясь потом от напряжения и смаргивая катившиеся по лицу солёные капли, Макс думал совсем не об этом. И даже не о том, что отнимает чужие жизни. И он не подбирал своим действия оправдание, не говорил себе, что его, мол, тоже пытаются убить. Было просто не до этого.

Броня танка раскалилась от солнца, стрельбы и высокой скорости, фильтры, вынужденные бороться с поднявшимся из-под гусениц песком, не справлялись с подачей воздуха в кондиционеры, и в скафандре становилось жарковато. И всё же было жизненно важно сохранять концентрацию и ясность мышления. Ведь он — не просто исполнитель приказов, а Каратель, солдат элитного подразделения, а значит — тактическая единица, ведущая бой с противником, применяя достижения военной науки.

Макс прошёлся очередью по невысокому бастиону, вспарывая набитые кварцевым песком мешки, из которых мгновенно потекло стекло, затем переключил гашетку на многоствольный пулемёт и разметал нехитрое укрепление: иногда и архаичное пулевое оружие было весьма эффективно.