Каратели

Превозмогая огромное желание завалиться на коврик под нами, я взяла последнюю капельку сил и вытолкала Гектора за дверь. А он, веселый и самодовольный, как обожравшийся таблеток радости, стандартно подмигнул (с намеком продолжим вечером) и хлопнул по ягодицам с таким остервенением, что оглушительный шлепок подкинул напоследок в объятия Карателя.

Довольный Гектор закрыл дверь на ключ и исчез.

Я успела принять ванную, одеться в джинсы и футболку с носками. На кухонной стене часы показали время «9:28», тогда же раздался разъяренный грохот. Стук неизвестного тяжелого, массивного объекта по входной двери.

От грохота я рассыпала ложку с сахаром, не донеся до чашки с чаем. Белые песчинки поскакали по столу и полу, который задрожал от ударов в дверь. По ногам прошла вибрация-рябь.

Дверь пытались выломать чем-то тяжелым. Осторожно выглянула в коридор, откуда открывался вид на входную дверь, дребезжащую от ударов. А там разговоры, тихий шепот.

Я ломанулась обратно по коридору прочь от входа, выискивая пути отступления.

В комнату Гектора, где огромные непробиваемые стекла и закрыты шторы. Решила разбить окно любым способом: cтулом, компьютером, лампой мамы Гектора. Трясущимися руками, как от паралича, повела одну штору от середины вправо, раскрывая огромное окно. До самого конца стены. От увиденного за окном рука обреченно рухнула со шторки и повисла по бедру. Безжизненная. Как отрубленная.

Один. Два. Три. Четыре. Пять. На фоне кирпичной стены-забора дома при свете дня их черные одежды опасно выделялись. Черные на кристально-белом. Ветер трепал балахоны или куртки Карателей, а боковой дождь моросил по их мощным телам.

Каратели пришли за мной.

Так же медленно отогнула вторую штору влево, полностью раскрывая стену-стекло в комнате Гектора.

Еще один. Два. Три. Четыре. Пять.

Так много Карателей пришли по мою душу.

Отступила назад по ковру. Десять рук одновременно по команде подняли серебристые пистолеты в направлении стекла и меня. Голосов не слышно, но рот одного шевелился, произносил неизвестные слова-приказ.

Рефлекторно прикрыла глаза от выстрелов, пули глухо застучали об окна с той стороны. Но стекло не разбилось, прочное.

Прикрыла веки ладонями, потому что страшно. Банально страшно сидеть в ловушке под множественными прицелами и вздрагивала от гулких непрекращающихся стуков пуль по стеклу. Они жаждали пробить вход к Клеймённой.

Раздался специфический звук-треск по стеклу. И, открыв глаза, удостоверилась, что окно-защита подернулась сеткой паутины. Один мощный удар в ее сердцевину и стекло затрещало, бриллиантовым, острым дождем посыпалось на ковер и на кровать, которую мы делили с Гектором.

В открытый проем двери и в разбитое окно посыпались палачи. Заполняли чернотой комнату, окружали со всех сторон. Можно кричать, просить помощи, плакать, но кто услышит?

Сродни самоубийству пытаться сопротивляться, когда находишься в круге Карателей с пистолетами, направленными в твое сердце и голову. Но разве у меня был выход? Когда попадаешь в плен к Карателям, включался естественный инстинкт самоуничтожения. Поэтому я воспротивилась замкнувшему кругу Карателей. Лучше здесь умереть. У Гектора дома.

Предупреждающе зажгла руки до локтя и двумя ладонями в разные стороны жестом приказывала не подходить. Не нарушать личный метр. Но предупреждения не поняли или проигнорировали -- двинулись вперед. Пришлось схватить за мужские толстовки горящими ладонями, поджечь ткань, а Карателей лбами направить друг в друга. Звон лбов всколыхнул ненависть в толпе палачей.

Одни руки схватили за распущенные волосы, нога другого вышибла равновесие. Я упала на колени, а голову за волосы потянули назад, оголяя и оставляя шею не защищенной для возможного удара.

Закрыла веки и услышала, кроме дикого биения сердца, лишь оглушительный удар собственного черепа о стену. Снова и снова. Пока на обоях не осталась кровь, частицы розовой кожи, а на носу и по губам следы от потеков. Красные капли полились на мои открытые ладони, которые поспешно подняла, чтобы не запачкать ковер.

- Сиди, животное, - приказ на ухо и пистолет дулом в макушку, заставил опустить голову на пол. Склониться перед Карателями. Я – бесправное животное сидела на коленях, пока руки за спиной сковывали наручниками. По губам тонкой струйкой лилась слюна с кровью, а я глотала жидкость с металлическим привкусом, не желая портить дом Гектора еще сильнее.

За руки вывели сквозь проломанную входную дверь под струи косого дождя. Холод мгновенно искусал обнаженные руки и шею. Я нетрезво шла при помощи рук Карателей, а на белую футболку при ходьбе стекала кровь с лица.

Боли физической не было, только душевная. Я ощущала непрекращающуюся боль в каждой точке тела. Везде. В каждом органе. Боль по кровотоку заразой-отравой разъела внутренности.

Вот бы побыстрее сдохнуть, чтобы все это поскорее закончилось. Пусть поставят на колени на площадке перед домом Гектора и прострелят висок. Пусть закончится уже все это. Дома у Гектора умереть комфортнее, земля и комнаты хранили его дух, ауру и мою не совсем нормальную любовь к врагу.