Каратели (СИ)

Шлагбаум при нашем приближении открылся, что означало Каратель из будки автоматически пропускал работника специальной службы.

Клейменные в салоне облегченно выдохнули.

- Неужели! – с заднего сидения донесся одобрительный возглас.

- Только не смотрите ему в глаза. Не смотрите! – прикрыла сама веки, молясь святой земле, чтобы Каратель на улице рядом со шлагбаумом перестал пристально всматриваться. Взглядом разбирать на мелкие детали то, что видит сквозь стекло. Чтобы всего одну секунду Каратель побыл слепым. Не увидел, отвернулся, не заподозрил.

И только бы окно было достаточно затемнено!

Раздался визг тормозов. От резкой силы торможения, я покачнулась вперед, руками опершись в бардачок, чтобы лицо не разбить о пластик панели.

Шлагбаум закрылся, оставив небольшую вмятину на темно-синем капоте дорогого автомобиля, и заблокировал проезд. Машину обступали Каратели. Свет включился и в первой, и во второй будке. Один за одним, черной полосой выходили на улицу темные охранники. Взяли в кольцо машину, не оставляя возможности сбежать.

- Езжай! Давай! – повысила голос на охранника.

Что такое шлагбаум для семиместной огромной машины?

Клеймённый молчаливо согласился, поплотнее взялся за руль с обеих сторон, а я вздрогнула от хлопка-выстрела и града осколков, попавших в салон автомобиля со стороны водителя. Голова охранника наклонилась покорно на руль, огласив округу пронзительным, не прекращающимся гудком. Голова так и осталась без движения лежать.

Пуля пробила стекло со стороны водителя и попала в левый висок охранника.

Испуганные дети завизжали в салоне. Кричали и кричали, а я держала руки и рассматривала осколки на ладонях, в особенности на голубых венах и блестящий дождь из стекла на плечах Клеймённого-водителя.

Рука Карателя пролезла сквозь разбитое окно, отключила блокировку дверей и все завертелось. Дверь рядом со мной распахнулась, чужие пальцы схватили за волосы и выбросили на асфальтовую дорогу, покрытую льдом.

Я прокатилась по грязному асфальту. Холод и сырость пронзили колени.

- Сидеть! – приказал суровый мужской голос. А молодые напуганные Клеймённые вскрикнули.

- Заткнулись! – приказали коротко, чем заставили сильнее взвыть напуганных детей.

Меня взяли за волосы на затылке, заставили от боли зашипеть, а голыми коленями в синяках посадили на снег. В шею вжали ледяной прибор и давили, склоняя мою голову покорно вниз до самых колен, до самой земли.

- Вы кто такие, твари!? Посмели украсть машину работника спецслужбы! Если вы что-то с ним сделали…

Много угроз посыпалось на наши плечи, а дуло прибора упиралось в позвонок и давило, не давая двигать шеей, лишь покорно лежать головой на коленях. И отсчитывать шестьдесят секунд.

Крики, стоны, плач и холодное небо на границе с Приамом – все что запомнила. И покой, будто нервные клетки разом отключили, никаких нервов, покой и умиротворение. Холодное безразличие на крики, на приказы, на боль в теле. Огородилась от этого места, будто не здесь, а в другом.

Повернула голову влево по-прежнему лежа на коленях щекой, а в стороне - Эля что-то объясняла Карателю точно также склоненная вниз. Ее трясли за шею и кричали на ухо, а она закрывала глаза от крика, но продолжала рассказывать.

- Не двигайся, мразь! – приказали мне, когда я попыталась пошевелить затекшим телом в неудобной позе.

В голове всплыла песня, которую один раз слышала. Всего один раз, стоя на крыше дома. Плохо, что не было красивого голоса, как у Гектора, и стыдно им петь, да и он дрожал, когда начала произносить (нашептывать) знакомые строчки. Как отпечатались в голове простые слова, как запали под корку головного мозга.

Про свободу, про зло и добро. Про душу и что в ней нет больше места для него.

Я похожа была на умалишенную, поющую в бреду набор слов, который остался в памяти.

Я была свободна аж целых пять минут от острова до этого блокпоста.

Обратно больше не вернусь. В плен не дамся. Под надзор Карателей – никогда. Живой, по крайней мере, в тюрьму к Карателям не вернусь…

- Что это за отбросы? Клеймённые? Не похожи на людей…

- Сидеть, сука! – от затекания попыталась поднять голову с колен. Тогда же удар пришелся по шее, ослепив на секунду. Заставив белый снег под ногами потерять цвет и стать серым, блеклым. Меня держали за шею, клонили головой вниз и громко кричали на ухо:

- Лежать, пока разбираемся, откуда вы взялись!

Зачем же кричать? Зачем люди так поступали? Зачем преследовали на улицах городах, зачем сдавали Карателям? Потому что боялись и от это ненавидели. А Каратели зачем сейчас душили? Сейчас -- зачем больно впивались пальцами в мою шею? В будущем останутся синяки от хватки. Я разве такая плохая? Каратели завидовали нашей силе, ведь сами были лишены возможности высасывать через эмоции энергию из людей.

Люди и Каратели, как маленькие дети, мне их всегда было жалко. Они же не виноваты, что ущербные, лишены энергии.

Зачем они провоцировали нашу силу? Она же убьет их, наивные дети…

И помните, прежде я их жалела.