Карательный отряд

– Конечно! Эти твари уничтожили два мирных кишлака, убили сотни ни в чем не повинных людей.

– А разве ваша авиация не разносит в клочья мирные афганские кишлаки?

– Насколько мне известно, наша авиация наносит удары по конкретным целям, по базам или схронам. И нет вины пилотов в том, что душманы нередко прячутся в кишлаках. Хотя глупо было бы отрицать, что иногда пилотов дезинформируют и они обстреливают населенные пункты, в которых душманов нет и в помине. А разве ваша армия во Вьетнаме не допускала подобных ошибок? Если не сказать большего.

Слейтер закурил:

– Ладно, оставим эту тему. Война есть война!

– Вот именно, сержант. Одно дело, когда ошибается наводчик или получает заведомо неверную информацию по целям и артиллерия или авиация наносит удар по кишлакам. И совсем другое дело, когда в тот же кишлак входит карательная команда, имеющая прямой приказ вырезать население этого кишлака. При этом акция обставляется так, будто ее провели советские солдаты, а не выкормыши Фархади или какого-то другого ублюдка, спрятавшегося от войны в Пакистане.

– Какую цель преследует твое руководство, решив вплотную заняться лагерем Фархади?

Гуля пожала плечами:

– Точно не знаю. Могу лишь предположить, что главной целью является уничтожение «Призраков». Возможно, всего лагеря.

– Понятно!

Сержант поднялся, прошелся по комнате.

– Запоминайте информацию по лагерю. Никаких записей!

– Я слушаю вас!

Слейтер говорил минут десять, закончив свое сообщение словами:

– Думаю, этого достаточно, чтобы иметь представление о том, что собой представляет лагерь и как он охраняется. Минные поля со стороны границы, в северной балке, на входе в овраг, что расположен с юга, а также между южным оврагом и периметром ограждения. Мины установлены противопехотные. В заграждениях есть проходы, но где именно, узнать не удалось. Далее. «Призраки» в последнем рейде потеряли двух человек. На их место Фархади определил солдат, которых вместе со старшим лейтенантом Баженовым привел в лагерь известный вам Карамулло. С понедельника мы, инструкторы, должны начать работу с ними! Старший лейтенант переведен в наш барак. Теперь мы соседи. Он занял благоустроенную комнату, о которой я уже говорил.

Девушка кивнула:

– Спасибо, Энди!

– Не за что! Какие будут указания на этот раз?

– Вы опять ерничаете?

– Тебе кажется. На самом деле я серьезен, как никогда!

– Что ж! Скажите, вы не контактировали с Баженовым?

– Нет! Мне нет до него никакого дела!

– Но, как вы считаете, почему ему предоставлены особые условия содержания?

Слейтер подошел к столику. Затушил в пепельнице окурок.

– Я думаю, что это один из этапов психологической обработки Баженова. В принципе «Призраки» свое отработали. Дальнейшее их использование грозит вызвать обратный эффект. Разоблачение в прессе Фархади не нужны. Но продолжать работу по дискредитации вашего контингента в Афганистане он обязан, следуя распоряжению высшего руководства сопротивления. Поэтому скорей всего господин Фархади имеет цель сколотить вторую спецкоманду. И место командира «Призраков-2» он отводит старшему лейтенанту. Но это мое сугубо личное мнение. Возможно, у Фархади иные планы насчет Баженова, которые мне известны быть не могут.

Гуля произнесла:

– Понятно! Интересно, что ваши предположения практически совпадают с предположениями моего руководства.

– В этом нет ничего интересного и тем более странного. Так как предположение основано на логике. Но, повторяю, Фархади может иметь совершенно иные планы. Хотя я не вижу, как еще он мог бы использовать Баженова.

– А вы могли бы при желании вступить в контакт с офицером? – спросила девушка.

Слейтер усмехнулся:

– При желании мог бы!

– А передать вот это? – Гуля достала из белого балахона конверт.

Сержант удивился:

– Письмо? А если ваш Баженов отнесет его Фархади и сообщит начальнику лагеря, что я передал ему послание со стороны?

– Ну и что? Разве вам будет сложно обвинить старшего лейтенанта в провокации? Ведь если следовать вашей же информации о структуре лагеря, то передать письмо Баженову может любой человек на объекте, имеющий возможность свободного перемещения по лагерю и выхода из него? Любой охранник!

– Ну, обвинить вашего лейтенанта не проблема! – протянул Слейтер. – И отбиться от подставы тоже, вот только не воспримет ли передачу письма как провокацию сам Баженов, посчитав мои действия проверкой офицера? И потом, почему вы уверены в человеке, который сдался в плен?

Гуля спокойно ответила:

– Мы не уверены в нем!

– Так какого черта делаете на него ставку?

– Ну, не на вас же ставить, сержант?

– Я ценю твой юмор, девочка, однако ты не ответила на вопрос.

– У меня нет ответа на него!

– Ладно! Скажи, а для чего вам вообще вся эта игра? Что, у Союза нет сил, чтобы нанести по лагерю ракетный удар? Или ваше правительство пугает реакция мировой общественности? Да Советам плевать на все мировое сообщество. Применяете же вы вакуумные бомбы? Так почему сейчас не стереть с лица земли лагерь подготовки моджахедов? И надо-то всего ничего. Один пуск «Луны-М».