Каратила – третий раунд

– Остынь, Дато, давай обратимся к смотрящему за домом. Пусть сам Гассан рассудит это дело, – твердо стоя на широко расставленных немного кривоватых ногах покачал головой Иван. – Не по понятиям нам здесь, как бакланам уличным, руками махать. И жмуры нам в хате тоже не нужны.

Услышав имя смотрящего по тюрьме, законника Гассана, Гамлет еще больше нахмурился, впав в тяжелые раздумья. Его семейники также замерли.

– Да что мне Гассана ждать, я и сам его щас по полной отоварю! – Дато, размахивая ножом, сделал еще одну попытку рвануться вперед.

Тут самый старый обитатель камеры Славик, подойдя откуда-то сзади, обхватил его за плечи и что-то горячо зашептал впавшему в ярость парню на ухо.

– Ладно, – пышущий злобой Дато немного сник и кинул на Егора полный угрозы взгляд. – Тебе по любому конец пришел. Гассан с тебя спросит как с гада.

– Там посмотрим, – бросил ему в ответ Егор, и убедившись, что нападения опасаться больше нечего, кинул подушку вниз и сел на нарах около стены, скрестив ноги по-турецки.

– Восемь-семь, восемь-семь. Вы что не слышите?… Что там у вас? Что за шухер? – из-за решетки слышались несколько встревоженных голосов, наперебой пытающихся узнать причину сильного шума в камере восемь семь.

– Все нормально, восемь пять, – к решке подошел сам Гамлет. – Так, немного поцапались по мелочам. Сейчас накатаем маляву Гассану, чтобы он учинил разбор.

Возбуждение в камере потихоньку улеглось, и все разошлись по своим местам, разбившись на несколько неравных кучек. Давид, который напоролся челюстью на пятку Егора, уже пришел в себя и теперь, очумело потряхивая напрочь отбитой головой, сидел в рядом с Дато и Гамлетом, время от времени бросая злобные взгляды в угол, где сидел его обидчик.

– Все нормально, пацаны, – тихо прошептал Гамлет. – Каратила, по понятиям, вмешался не в свой базар, и ударил Дато и Давида ногой. Гассан за такое с него спросит, тем более, что он тут залетный пассажир и вообще не нашей масти.

– Да я его, гада, ночью все равно задвину, – до сих пор пышущий злобой Дато стиснул свои мощные кулаки так, что побелели костяшки. – Сделаю ему колумбийский галстук от уха до уха, чтоб этой падле неповадно было ногами размахивать.

– Не кипешуй, брателла, – Гамлет положил свою тяжелую ладонь на колено Дато и многозначительно посмотрел на Давида, – и ты тоже успокойся. Сейчас, когда прозвучало имя Гассана, нам нельзя кидаться на Каратилу, за это с нас самих спросят так, что мало не покажется. Потом, после разбора, будет видно, как все повернется. Главное – мы, как и было уговорено, наехали на этого типа и при этом остались правы. А вообще, ты, Дато, зря за нож схватился, жмуры нам в хате и вправду не нужны, мы бы его и так отоварили по полной.

– Ну да, конечно, а если бы он тебя ногой так ударил? Он же, сука рваная, мне чуть грудак не проломил, – обиженно вскинулся Дато.

– Да фигня все это, мы бы его сначала товарнули, а потом копчиком на пол посадили и опустили бы ему почки. Он бы кровью ссал, пока бы не загнулся, и хрен бы кто что доказал, – отмахнулся от него Гамлет. – Ладно, все это лирика, сейчас мы с Иваном вместе накатаем для Гассана маляву по этому вопросу, так что, пацаны, готовьтесь к ночному разбору.

Через полчаса к Егору, все также молча сидевшему на нарах у стены, подсели Эдик, Роберт и Иван. Все это время около решки шел активный обмен «конями», несущими «малявы» между разными камерами по всей тюрьме. Оттуда то и дело доносились азартные крики:

– Четыре восемь, прими коня!

– Восемь семь, держи ответ от пять четыре.

Эдик, расположившийся по правую руку от Егора, наклонился к нему поближе, и тихо прошептал:

– Душевно, братишка, я на разборе все как было скажу. Нет таких понятий, чтобы запросто так опускать честных арестантов.

– Ты сначала за себя ответь, – оборвал его Роберт, сидящий напротив, – проиграл, значит отвечай как честный арестант, а не можешь ответить, играть не садись, понял!?

– Понял, – опустил глаза Эдик.

– Ладно, – Роберт тоже наклонился поближе к Егору, – мы с Гамлетом уже накатали Гассану маляву насчет произошедшего, и по-любому сегодня ночью Гассан вызовет тебя с Давидом и Гамлетом на разбор, так что приготовься.

– А что мне готовиться, – пожал плечами Егор, – я не сделал ничего такого, просто не дал им опустить пацана за просто так.

– Не за просто так, – с сомнением покачал головой Иван, – Эдик, баран, сам виноват, и тут ведь на эту ситуацию можно по-разному посмотреть. Он ведь, дурак, сам сказал – делайте со мной что хотите, вот южане его за слово и поймали. А тут ты еще своими ногами размахался. Что, не мог Давиду по тыкве просто рукой ударить?

– А это-то тут причем? – удивился Егор

– А притом, что по понятиям, ногами в доме только с гада спрашивают, а ты ударил Дато, Давида и этого щенка Асика ногами, и это на разборе может быть расценено как косяк. Никто ведь им предъяву в том, что они гады, не делал, да и не за что им такую предъяву кидать. Дато поэтому и нож достал, чтобы смыть с себя позор твоей кровью.

– Ладно, черт с ними со всеми, прорвемся, – упрямо сдвинул брови Егор.