Каратист: без компромиссов. Том 4 (СИ)

Ведущий в микрофон на французском и английском объявил о выходе на татами бойцов из СССР и первым назвал мою фамилию. Потом объявил противника. Мне достался Кацумаса Такеши, боец из Японии.

Я встал со скамейки, помахал руками, как крыльями. По очереди вытянул ноги в стороны, чтобы размять. Пошел по узкому проходу между скамейками и бортиками, огораживающими татами от зрительских рядов. Наши парни убрали коленки, чтобы освободить мне место. Каждый старался пожать мне руку и сказать:

— Удачи, Витя.

— Разорви его на лоскуты.

— Возвращайся с победой.

Я кивал и двигался по проходу. Наконец, вышел через отверстие в заграждениях на татами.

Принял стойку фудо дачи, скрестил руки у груди, развел в стороны, поклонился два раза, самому татами и столику главного судьи. Каждый поклон сопровождал громким «Осу!». Спину держал ровно, будто проглотил палку. Кланялся примерно на тридцать градусов от поясницы.

Мой противник тоже вышел на татами. Я следил за ним боковым зрением.

До этого уже видел Такеши в бою. Ну, что сказать?

Атакующий стиль, очень яростный и агрессивный. Работает быстро, превосходная ударная техника ног. Крепкий орешек.

Какая тактика? Я хотел попробовать сбить его настрой. С самого начала ломать ритм. Обескуражить, ошеломить. А уже потом контратаковать самому.

Мы встали по обе стороны от рефери, лицом к столу главного судьи.

— Шомен ни рэй, — скомандовал рефери, мы поклонились главному судье, секретарю, хронометристу.

— Шушин ни рэй, — теперь поклон рефери.

И последний поклон для соперника. Я повернулся всем телом и посмотрел на Таназаки. Тот пристально уставился на меня. Глаза узкие и колючие, как булавки.

— Отагай ни рэй, — сказал рефери.

Мы поклонились друг другу. Я на мгновение опустил взгляд к желтым матам.

Не отношусь к категории бойцов, которые стараются прожечь противника взором. Предпочитаю лучше сосредоточиться на схеме боя.

Когда ты смотришь в глаза сопернику, это своего рода гипноз. Мысли останавливаются, и у тебя, и у него.

Рефери посмотрел сначала на Таназаки, потом на меня. Убедился, что мы готовы к бою.

Я встал в левостороннюю стойку, выставил вперед левую ладонь на уровне пояса. Правую ладонь держал у пояса.

Таназаки стоял в зенкутсу дачи, тоже в левосторонней стойке, только ладони сжал в кулаки.

— Камаэтэ, — скомандовал рефери. Снова посмотрел на нас, опять сначала на Таназаки, потом на меня. Убедился, что мы встали в боевое положение и выкрикнул: — Хаджиме!

Таназаки сузил глазки еще больше, метнулся вперед с воплем: «Киай!», быстро сократил дистанцию между нами и ударил йоко гери. Резко поднял колено атакующей ноги.

Выпрямил вбок, целя в меня ребром ступни. Строго говоря, это йоко гери кэ аге, когда атакующая нога выбрасывается вверх из коленного сустава.

Вместо того, чтобы отойти, я рванулся вперед. Пятка противника врезалась под дых, в середину живота. Я успел напрячь пресс и отбить удар предплечьем.

Мигом очутился перед противником. Он не ожидал такого поворота, как и планировалось. И тогда я ударил его в голову коленом.

Тоби мае хидза гери, чрезвычайно сильный и опасный удар прямым коленом в прыжке. Перед этим я замахнулся левой ногой, а потом ударил правой, как «ножницами».

Совершенно нетипичный для меня удар. Выполнил я его коряво, сам почувствовал. Но все равно мощный. Если бы получился, тут же закончил бой.

Но Таназаки отдернул голову в сторону и я только мазнул по его щеке. Зато, догоняя, достал его кулаком. Длинный боковой удар, тоже в голову. Правда, в конце японец блокировал мой удар.

Он отскочил от меня, встал, тяжело дыша, со слегка покрасневшим лицом. Буравил меня глазками, уже не такими ожесточенными, а больше удивленными.

Да, не получилось его зацепить, заработать баллы. Но зато удалось удивить. То, что я и хотел, сбить его атаку, самое главное, психологически.

Так, посмотрим, что дальше. Таназаки стоял молча. В косматой большой голове усиленно крутились шестеренки. Думал, как теперь быть дальше. Я уже знаю, о чем именно.

Он хочет напасть снова. Воинственный кодекс самураев требует атаковать врага. Чтобы не потерять лицо.

Японская делегация уже и так устроила разборки. Вчера в командных соревнованиях они потерпели сокрушительное поражение. Филатов говорил, что сегодня японцы вообще хотели сойти с дистанции. Отказаться участвовать в индивидуальных выступлениях. Потому что считали, что их засуживают.

Не скрою, вполне может быть так. Я уже столкнулся с этим. Нас тоже не очень жаловали. Впрочем, так всегда бывает. Принимающая сторона должна выиграть. Получить свой куш.

Однако, мне кажется, французы слишком задрали планку. Хотят слишком многого. Уж японцев-то могли пропустить.

Поэтому сейчас Таназаки быстро решал. Как быть дальше?

Атаковать меня, безумного и непредсказуемого русского? С риском опять попасть под раздачу. Или повременить? И действовать более осторожно.

Ну, я же говорю, уже провел анализ. Я знаю, что будет. Таназаки молодой и горячий. Как жеребец.