Караул под "ёлочкой"

- Элементарно, Холмс, - засмеялась девушка. – Предположим, что некто решил использовать Ушакова, чтобы голосом Бехтерева отдать вам приказ проверить периметр. Для этого он должен знать о талантах Ушакова. А их Кирилл демонстрировал на публике только однажды…

- Не факт, Уля, - возразил Макарьев. – Ушаков мог копировать голоса и в других компаниях. В гостинице, например. Или у себя в общежитии. Ну, и кто-нибудь из нашей компании мог рассказать о талантах инженера своим знакомым…

- Тем не менее, Антон, к тем, кто был в тот день на вашей пирушке стоит пристально присмотреться.

- Да почему же?! – лейтенант слегка нахмурился, все еще не понимая, куда клонит девушка.

- Бехтерев умер от яда. Если это не самоубийство, то яд ему мог дать только убийца, - пояснила Ульяна с абсолютной уверенностью в голосе. - Как? Например, Бехтерев мог выпивать с убийцей. Антон, как вы думаете, стал бы ваш майор пить с незнакомым человеком?

- Ни в коем случае, - Макарьев решительно тряхнул головой. – Трофимыч только с самыми близкими людьми позволял себе выпить рюмку-другую.

- Угу, вот и я о том же, - кивнула Соронина. – Те, кто слышал, как Ушаков копирует голоса на вашем празднике после успешного запуска, и были самыми близкими товарищами вашего майора. Разве не так?

- Э… Так, - вынужден был согласиться Макарьев.

- Если исключить из числа знавших о талантах Ушакова умершего Бехтерева, капитана Полякина, который сейчас в Рязани, и вас, Антон, то у нас останутся…

- Десять человек, - Макарьев принялся загибать пальцы. – Сам Ушаков… Глуховцев, Лопатин, Беланов, Симонов, Кузин, Шестюк, Петровин, Доцинов Михайленко.

- Мне подсказывают женская интуиция и логика, - в глазах Ульяны блеснул шаловливый огонек, - что возможного убийцу и пособника диверсантов нужно искать среди этой десятки.

 

 

24.

3 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка.

Монтажно-испытательный корпус 1А.

 

- Ребята, сегодня проводим проверку герметичности стыковочного узла!

Подполковник Михаил Васильевич Доцинов, маленького роста, плотный и коренастый, с выгоревшей на солнце белесой шевелюрой и такими же белесыми ресницами над водянисто-серыми глазами, едва не светился от счастья. Проверка была простенькой и по времени занимала от силы два с половиной - три часа. После этого можно было со спокойной душой отправляться по своим делам, которых у Михаила Васильевича в связи с предстоящим в конце года дембелем становилось все больше и больше.